Танамор. Незримый враг - Екатерина Соболь Страница 42

Барон удивленно взглянул на меня.

– Лиззи любила виконта и мечтала за него выйти. Ему было едва за сорок. Он был хорошим человеком, и теперь я понимаю: нельзя было спускать его смерть Нэнси с рук. Но она ведь моя дочка, и так плакала, и раскаивалась, и… Надо мне было послушать Лиззи.

– Элизабет хотела… ее… выдать… полиции?

– Конечно. – Он внимательно глянул на меня. – Опять Нэнси все выставила в неверном свете, да? Она это умеет. В тот день она увидела, что Лиз целуется с женихом, и пришла в ярость. Нэнси всегда считала ее своей собственностью, она не выносит, когда у нее что-то отнимают. Не знаю уж, правда ли она думала, что Лиз навсегда останется с ней, но… Бросилась на сестру с тяжелым подсвечником, пыталась ударить по голове. Виконт закрыл Лиз собой, и Нэнси случайно ударила подсвечником его. Лиз после этого ее возненавидела. Последние два года они почти не разговаривали. – Он закрыл лицо руками. – Но я не знал, не знал, чем Нэнси эти два года занималась! Никогда не умел найти к ней подход. Простите, что так наседал на вас, когда вы появились в доме. Я надеялся, замужество пойдет Нэнси на пользу.

Ох, я бы содрогнулся, если бы еще мог. Будь я жив и здоров, знакомство с прекрасной дочерью барона могло окончиться свадьбой, после которой моя жизнь и здоровье оказались бы под большим вопросом.

– Я лишен родительского таланта, – горько признал барон, и это меня, как ни странно, растрогало: то же самое я мог бы сказать о своем отце.

– Мертвые радуются, когда их… вспоминают… добром. Так мне сказал… мой друг, – выдохнул я. – Элизабет вас… услышит.

– Будь она жива, она понравилась бы вам. – Барон печально опустил голову. – Как бы я хотел, чтобы у меня был такой зять, как вы, голубчик! Вы спасли бы нашу семью.

Мою бы семью кто спас! Я снова загрустил, подумав о Бене, затерявшемся где-то на просторах Ирландии.

Мы все вышли из сада на улицу, ведущую к замку на холме. Нэнси под руки вели два констебля. Она поглядывала на них, как испуганный щенок, и я подумал: а эта змея не пропадет. Можно отнять у нее свободу, но не умение трогать сердца своей беспомощностью. Впрочем, это уже не моя забота. Я сделал все, что мог, пора и отдохнуть. Меня с ужасной силой потянуло отдохнуть прямо на мостовой, но тут меня подхватили с двух сторон и как-то ухитрились впихнуть в экипаж. Я разлепил глаза, которые не помнил, как закрыл. Молли и Робин смотрели на меня с тревогой.

– Удачи, – сказал Робин Молли. – Надеюсь, до дома он дотянет.

– Нет, Робин, умоляю, поехали с нами! – Молли вцепилась в его рукав.

– Такой шанс проникнуть в замок на холме, – заныл Робин, глядя вслед уходящим констеблям, Нэнси, ее отцу и двум детективам.

– Завтра проникнешь! Полезай в экипаж скорее, если что – сможешь писать прямо на празднике, книжечка-то у тебя с собой. – Молли похлопала его по жилетному карману и обернулась. – Лиам, а ну тащись сюда! Повозкой управлять умеешь?

Только этого не хватало! Я приоткрыл глаза и без удовольствия глянул на виновника моей поломанной шеи: тот потерянно, одиноко стоял на обочине, но на зов Молли все же откликнулся – подошел, продолжая оглядываться на уходящую возлюбленную. Видимо, ждал, что она тоже обернется. Молли пощелкала пальцами у него перед носом.

– Лиам, любовь – та еще зараза, сама знаю. Но давай-ка ты искупишь свою вину за то, что графа поломал, а? И повеселишься заодно, мы тебя рагу угостим. – Лиам с трудом перевел на нее взгляд. – Полезай на козлы и гони во весь дух. Лошади у нас резвые, дорогу я покажу. Вперед!

Она влезла на пассажирскую скамью экипажа и втащила туда же Робина. Они сели по обе стороны от меня, крепко взяв под руки: видимо, будут до самого дома следить, чтобы я не помер. Я слабо улыбнулся. Приятно, когда о тебе заботятся.

Лиам покорно влез на козлы, тряхнул поводьями, и экипаж тронулся. Я в последний раз посмотрел на особняк барона Дигсби. Слуги высыпали из всех дверей и переговаривались, глядя вслед уходящим. Ну вот все и закончилось. Я смежил веки.

– Так, Джон, давай-ка не помирай. – Робин крепко встряхнул мою руку. Ему досталась та, что уже давно не работала, так что рука бессильно подлетела в воздух и упала обратно. Он вздохнул. – Если ты, развалина этакая, переживешь сегодняшний день, знай, что работа в газете тебе обеспечена.

– Мы уже… на «ты»? – прохрипел я.

Наглец!

– После сегодняшнего? Обязательно! Мы с тобой и Молли стали бы отличной командой.

– Уверен, вы… обойдетесь… и без меня, – кисло ответил я.

Робин беззлобно хлопнул меня по плечу, и пришлось признать: вообще-то он мне симпатичен. Храбрый, дерзкий, не копит обид, любит свою работу.

– Отличный получится репортаж, – мечтательно продолжил он. – И не один! Освещения судебного процесса в газете надолго хватит. Так и вижу заголовки: «Белокурая убийца», «Дублинская фурия»! Кстати, беру назад слова о том, что все наши беды от англичан. Видимо, мир и без вас, ребята, полон всякого зла. И теперь мне куда легче будет его разоблачать: после такого дела я просто обязан получить повышение!

– А насколько хорошо… платят… в газете?

– В долю хочешь?

– Нет, просто думаю… способен ли ты… содержать… жену.

Робин хохотнул, будто я весьма забавно пошутил.

– Занимайся своими любовными делами, Джон. Со своими я как-нибудь сам разберусь.

Понятно. У него независимый нрав, не хочет, чтобы я влезал. Я повернулся к Молли. Она нас не слушала – смотрела на город и тревожно о чем-то думала.

– Бен и не поверил бы, что я… с таким делом… справился, – прохрипел я. – Жаль, что мы его… не пригласили… на помолвку.

– Вряд ли доктора интересуют помолвки, – фыркнула Молли, не глядя на меня. – Ну разве что если на ней кто-нибудь умрет. Или оживет.

– Думаешь, он… в порядке?

– Такие, как доктор, умеют новый смысл жизни находить. Даже если старый потеряли.

Я мысленно улыбнулся.

– Передай ему, что я… Я его…

– Он знает. – Молли не глядя сжала мою руку. – Он тоже вас очень любит. В своем духе.

– Тебе-то… откуда… знать?

– Просто знаю, и все.

Сливовая дорога, ведущая из города к дому Молли, сегодня была особенно хороша. С трудом держа глаза открытыми, я любовался по-летнему ярким пейзажем, и на душе у меня было спокойно – больше никаких обид, никакой тревоги. Все когда-нибудь заканчивается, и трудно было пожелать себе лучшего финала: сегодня я победил зло.

Еще до того, как наш экипаж въехал с дороги во двор Молли, я понял: гостей на помолвке, кажется, больше, чем я думал. Мне представлялась пара-тройка бородатых соседей с добродушными женушками, но в доме стоял такой гвалт, что сразу было ясно: тут пара десятков человек, не меньше. Большинство, скорее всего, пришли пешком. Тем не менее перед домом обнаружились две крестьянские телеги и три лошади для верховой езды. Некоторые гости, похоже, добирались издалека. Может, это были соседи Фаррелла из его деревни?