Золотко и дракон, или Не зли ведьму - Ирмата Арьяр Страница 42

– Золотко, выбрось из головы эту сказочную глупость. Во-первых, ничего нового не случится, не впервой дракониды породнятся с людьми. Наш род основан как раз в одном из таких браков. Ну помнишь, в сказках послание зашифровано. Мол, Иван-царевич за Марьей-царевной в тридесятое царство ходил… В змеиное государство.

– Не Иван-царевич, а Иван-дурак.

– Так разве же умный в такую даль отправится? Дурак и есть. За смертью оно, царство-то змеиное. Умереть в пути надобно, да возродиться… Иначе такое расстояние человеку не одолеть. Умный-то дома сидеть будет. А предок наш не усидел, да и привез вместе с невестой ее наследство. Нашему роду, потомкам его младшего сына, досталось Зерцало. И знание, как тропу заветную найти и открыть, не в любом месте они открываются. И среди звезд не в любом. Да еще досталась наша способность чуять нелюдей под любым обличием. И еще кое-что по мелочи.

– То есть, он улетел когда-то с драконидами, а потом вернулся?

– Может и так, – пожала плечиками древняя бабка. – Давно было. Что правда, а что нет, уже и не разберешь. Но то, что наша ведьминская кровь и плоть отличается от простых людей – правда. И то, что за нашими головами во все века много охочих было – тоже правда. Вот мы и скрылись в леса непроходимые.

– Скрылись… А знаешь, один из чешуйчатых назвал нас «охотниками за репти». Почему?

– Врал! – убежденно сказала старая ведьма. – Какие из нас охотники? Дар чуять змей нам дан, чтобы держаться от них подальше и себя не выдавать, а не для того, чтобы охотиться на них. Чем бы мы их одолели? Травками полевыми? Кстати о травках. Хватит болтать, Золотце, идем-ка в баньку, а то выстудится совсем. Сейчас там самый хороший пар, здоровый, настоявшийся. А потом и решим, что и как делать. Совет созовем.

Мне кажется, или меня грамотно отвлекают от чего-то важного?

Но я послушалась и дала увести себя в баньку. Не простая она у прабабки, молодильная. А после всех выпавших на долю приключений я чувствовала себя разбитым корытом, из которого как вода вытекала сила.

– Не грусти, девонька, – сухонькая рука прабабки погладила меня по растрепавшейся косе. – Справимся.

Это она еще о колечке змеином не знает. Да и незачем ей знать, – решила я. Нет кольца, нет проблем. И надо выбросить синеглазого репти из головы, как я выбросила из поезда его фамильную ценность.

Даромила намеревалась собрать родовой совет тем же вечером, но я категорически воспротивилась. Какой там совет после целительной русской баньки, когда во всем теле слабость новорожденной, а в мозгах – размягчение и нега? Какие расспросы и разговоры, когда язык заплетается, а глаза закрываются?

– Ладно, отдыхай, Золотко мое… расплавленное, – усмехнулась старая ведьма, окатив меня из кадки ледяной водой. – Да ступай на лужок заветный, там тебя ни мошка не побеспокоит. Утро вечера мудренее, не будем торопиться. Но весть родичам отправлю немедля. Чай, не все поблизости живут, а дальние аккурат поспеют к завтрему.

Я переоделась в легкий льняной сарафан и сбежала на лужок за огородом, упала в густые травы, как в миг рождения, раскинув руки, обнимая все небо, с его птицами, облаками и звездами, среди которых вращалась вокруг Полярной звезды невидимая в синем небесном блеске Альфа Драконис. Так и проспала до вечерней зари, впитывая всей душой и телом силу земную и небесную.

А когда проснулась, показалось сначала – травинка между пальцев застряла. Тряхнула кистью левой руки и вскрикнула: проклятое крокодилье кольцо сидело на пальце как приклеенное!

Я вскочила, озираясь. Никого.

Да и никто чужой не сможет проникнуть даже близко к заветному лужку у лесного ручья. За десять верст его птицы-звери почуют, сообщат. И охранка прабабкина исправно работала, ни разу сбоя не было. Даже звериные тропы мороком укрыты, чтобы никакой хищник не подобрался, в том числе двуногий.

Невозможно.

Я с трудом стянула кольцо, покрутила, посчитала крохотные золотые чешуйки. Так и есть, золотая полоска стала еще ýже, чем утром.

Артефакт, говоришь, родовой, – зло сощурилась я, понимая, что не избавиться так просто от прилипчивого украшения. Как оно возвращается? Как находит за сотни и тысячи верст? Или это другое кольцо?

Но почему-то мое шестое чувство, леденящее позвоночник, заставляющее выгибаться так, словно меня приковали к студеному железу, подсказывало – то же самое кольцо, которое надел на мой левый безымянный палец Габриэль Горух. Оно самое, хранящее прикосновения его рук и древнюю родовую силу, в чем бы она ни заключалась.

Силу, способную преодолеть все наши родовые обереги!

Что ж. Проверим.

Я пристроила колечко на обломанный сучок березы и свистом призвала сороку. Птица отозвалась мгновенно, словно давно кружила, подглядывала. Вряд ли прабабкин соглядатай. Скорее всего, пернатая сигнализация, способная в случае чего поднять в лесу невыносимый гвалт.

Оторвав крепкую льняную нитку от сарафана, я примотала кольцо к птичьей лапке. Прости, сорока, но ты назначаешься хранительницей этой змеиной прелести. И не надо так недовольно стрекотать. Да, оно невзрачное, но смотри какая блестящая полоска! Чистое золото, как ты любишь. Дарю! Можешь выйти замуж за репти вместо меня.

А что? Отличная идея! Тем более, что птицы – дальние родственницы динозавров, то есть, к рептильему племени имеют прямое отношение.

Обиженная сорока улетела, поджимая потяжелевшую лапу, кроя меня семиэтажной бранью, впрочем, мгновенно стихнувшей – я направила птицу на заветную тропу, и та выбросит пернатую через пару десятков верст.

Главное, чтобы прабабка не учуяла мерзкое рептилье кольцо как можно дольше.

Я проскользнула в дом и весь вечер прислушивалась, не раздастся ли за окнами гневный птичий ор. Может быть, живой носитель помешает вернуться артефакту к его жертве, то есть, ко мне?

В любом случае, я выиграла время, и в безопасности… пока снова не усну.