Добыча волка - Линда Осборн Страница 42

-32-

— Черное заклятье, которое наложили ведьмы на род оборотней, отменено! — громко объявил Джеймс, расправив руки над поляной. Стало так тихо, будто бы он выступал в пустом зрительном зале – не было слышно ни единого звука, даже вечернее пение сверчков прекратилось. И ведьмы, и оборотни все еще отходили от воздействия моей магии. Злость и ярость все еще пульсировала на поляне, но больше всего было страха – никто не понимал, что происходит, и потому смотрели на Джеймса.

Я была готова к тому, что ведьмы могут пустить свою магию в дело и попробовать избавиться от моего охотника, и внимательно следила за ним, чтобы в нужный момент отразить любое нападение.

Но ведьмы…ведьмы были словно обескуражены. Они поняли первее всех, что что-то случилось, что-то очень глубокое, очень важное. Но что именно, пока не могли осознать.

— Отныне оборотням будет не нужна магия ведьм. А ведьмы не смогут навредить оборотням.

При этих словах раздался вой – так волки поддерживали своего альфу. Они вставали на лапы, вытягивали шеи вверх, и их шерсть переливалась искрами при отсветах луны, которая расчерчивала свои границы на большом темном полотне неба.

— Эта бесконечная война должна завершиться. Иначе в итоге от нас не останется и следа. И волки, и ведьмы пропадут с лица земли. Вы этого хотите? — вдруг повернулся он в ту сторону, где поднимались на ноги, перешептываясь и косясь в нашу сторону, ведьмы.

— С чего ты решил, что можешь указывать нам, что делать? — спросила одна из них – брюнетка, которая напала на меня в университете.

Джеймс прищурился.

— Я – альфа стаи волков. И я – потомок оборотней, из-за кого все и началось.

— Тебе веры нет, — выплюнула другая, рыжая. — Мы знаем, что делал твой отец. Он убивал ведьм, ставил над ними опыты. Как, впрочем, и над волками.

Охотник выставил руку вперед, призывая к спокойствию ведьм, которые начали одновременно говорить, выплевывая свое недовольство, которого скопилось за эти годы слишком много.

— Каждая сторона виновна в этой войне. Ведьмы убивали ведьм только для того, чтобы проклятье не теряло силы. Ваш ковен решил взять верх над волками, воспользовавшись бедой одной из ведьм.

— Терезе Мориц удалось воззвать к черному началу только потому, что она была вне себя от горя и не могла пережить предательство, — присоединилась я к Джеймсу. Встала рядом с ним, взяла его руку в свою. — Но она не думала, что все может зайти так далеко.

— Тебе –то откуда знать об этом? — проговорил кто-то довольно громко.

— Я…Мы были там. Я – Бьянка Мориц, — я расправила плечи и впервые с гордостью назвала свое имя. — Сила Терезы вошла в меня в тот момент, когда я также была обескуражена всем тем, что творится вокруг. Война, убийство, предательства… - это ли нужно для нас? Кровь, интриги, подкуп – вы планируете наслаждаться этим до скончания времен? — мой голос раздавался все громче, мне хотелось достучаться до каждой из них. — В результате не останется ни одной из ведьм. Он — я ткнула в землю, зная, что черное заклятье, древнее темное зло укрыто моей собственной магией, нашедшей теперь покой, — сожрал бы каждую из вас подчистую. Ему все равно на вас, поймите наконец. Если вы плюете на остальных ведьм, то и ему не будет дела до вас.

Ведьмы зашумели, изрыгая злые слова в мой адрес, но не смели применить магию. Все видели – происходит что-то из ряда вон выходящее, и теперь только от нас с Джеймсом зависело, что будет дальше.

А потому…

Я собрала все свои силы в последний раз.

Всю свою магию, все свои открывшиеся способности.

Почувствовала, как кровь прилила к голове, как засверкали маленькие молнии на кончиках пальцев.

Закрыла глаза, вспоминая, призывая все, что хотела донести до врагов, собравшихся на поляне, чтобы утвердить свое первенство.

И последний взгляд Евы, который позже подернулся смертельной дымкой. И ухмылка Терезы, когда она решила, что ковен ведьм важнее подруги. И свет в глазах Джеймса, когда я поняла, что для него нет различий в том, кто мы есть на самом деле. И слезы Терезы, когда она призывала всю тьму, что есть на белом свете, чтобы она выполнила ее черное желание.

И все эти картинки я послала вперед, в головы каждого из тех, кто смотрел на меня, кто не мог примириться с новой реальностью, кто обдумывал, как лучше напасть.

Не будет больше войн. Не будет больше этого противостояния.

Мы все равны – в нас также течет кровь, мы точно также чувствуем боль и радость, можем плакать и смеяться, а потому должны защищать друг друга. Или по крайне мере не вредить…

— Отныне ни одна ведьма не сможет причинить сильный вред другой ведьме. Ни один волчонок не родится при помощи магии, а только получив возможность переворота от матери или отца. Проклятье запечатано, и никто больше не сможет его призвать.

— Будет проведено расследование, — вмешался Джеймс. — И все виновные в чужих смертях так или иначе понесут наказание для того, чтобы больше не было ни единого прецедента. Будет создано отдельное полицейское управление для ведьм и оборотней, чтобы никто больше не мог вмешаться и навредить кому-то.

— Больше люди и оборотни не будут сливать магию ведьм. И ведьмы не будут жить в страхе потерять себя. — Эти слова я сказала после того, как картинки, воссозданные мной в умах ведьм и оборотней, перестали транслироваться.

— Да пошла ты!... — на меня бросилась одна из ведьм, рыжая, несдержанная, та, которая вела борьбу с земли, не могла летать. Но ее тут же отбросило назад.

Вперед вышла брюнетка.

Она оправила сбившиеся волосы, ухмыльнулась в сторону остальных ведьм, которые неверяще следили за тем, как она отряхивает руки после того, как дернула в сторону рыжую.

— Таких сильных ведьм, как ты, я еще не встречала…Жаль, что не удалось сразу тебя прикончить… — проговорила она. — И то, что тебе удалось – это за гранью…Но вы правы. Однажды кому-то из нас пришел бы конец. Не оборотням, так ведьмам. Долго так не могло продолжаться. Я надеюсь, что больше никто не сможет извлечь заклятье из-под земли. Возродить его. И потому добавлю своей силы к твоей.

Она закрыла глаза, опустила руки вниз, и я увидела, как искорками в землю начали спускаться светлячки. Через мгновение они стали похожи на ручейки, которые стекались туда, где таилось древнее зло.