Трудности иммиграции в волшебный край - Алиса Жданова Страница 42

Тяжело дыша, он отодвинулся и сел напротив меня, пока я, отвернувшись, судорожно завязывала все неведомым образом распустившиеся завязки платья.

— Мэй, — осторожно позвал он, потому что я все не оборачивалась, — я напугал тебя?

—Ннет, — неуверенно отозвалась я и все-таки развернулась к нему,— это вы или опять кто-то из них?

Его ханьфу покрывала правильная вышивка, фениксы, и его глаза были правильного цвета— но с чего это вдруг такая резкая смена поведения?

—Это я, — он мягко улыбнулся, поняв причину заминки,— я знаю то, что не знает никто тут, включая дракона — ты пришла в мой дом два месяца назад в траурном платье и потребовала обучать тебя, Мэделин Уолтерс, и я уже тогда понял, что должен удержать тебя рядом. Ты могла бы оказаться никудышным магом — и тогда я сказал бы, что мне нужен секретарь или учитель эггерионского, придумал бы любой предлог, лишь бы ты осталась.

— Дда?— только и смогла выдавить я, заворожено глядя в его кофейные глаза.

— Да,— протянув руку, он прикоснулся к моей щеке своей горячей ладонью,— я хотел сказать тебе после возвращения, но если так все получается, то скажу сейчас. Мэй, здесь нельзя врать. Я люблю тебя, — медленно произнес он, глядя мне в глаза, — и хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты согласна?

От его слов у меня внутри все перевернулось, и я недоверчиво, несмело улыбнулась, но все же, пересилив себя, спросила:

— А чем еще вы можете доказать, что вы— Рэн Такахаши?

— Хорошо, — маг так выразительно закатил глаза, что все сомнения насчет его личности мигом пропали, — я ношу такой же браслет, как ты, я не благоухаю душистыми травами, как эти дети полей, и. я попрошу тебя дать мне ответ потом, когда мы будем дома. Пока просто знай, что я задал тебе этот вопрос.

Улыбнувшись, я следом за ним поднялась с кровати и прижалась к нему, чувствуя в его объятиях чувство покоя и защищенности, которого я не ощущала с тех пор, как осталась одна на этом свете. От Рэна шел легкий запах знакомого парфюма — на правах будущей невесты, мне хотелось называть его по имени хотя бы в мыслях, — и я еще раз уверилась, что все это — не морок и не злая шутка альвов, и, вздохнув, прикрыла глаза. В груди медленно разгоралось солнце, способное, казалось, осветить весь мир. И чем я заслужила такое счастье?

Однако, как и следовало ожидать, долго побыть вдвоем нам не дали, и уже через тридцать секунд наша идиллия была прервана дробным стуком в дверь.

Отпрыгнув от Рэна достойным лучшего сайгака прыжком, я пригладила встрепанные волосы и постаралась придать лицу независимое выражение. Руки ужасно мешали, и я схватила со стола вазу, ту самую, что незадолго до этого держал маг.

— Вы тут! — возмущенно выпалила хорошенькая брюнетка, сверля меня таким недовольным взглядом, словно это была ее ваза и я ее украла, — а мы вас ищем! Ванна стынет, нужно собирать вас на бал!

Неуверенно бросив взгляд на мужчину, я дождалась кивка и, вернув вазу на место, пошла следом за девушками.

— Мэй, я запрещаю тебе разговаривать до моего появления, — с деланной строгостью произнес мне вслед маг, и я невольно улыбнулась. Хорошо, я и сама не горю желанием нечаянно соврать и поплатиться за это ...чем-нибудь. Только не сейчас, когда у меня в животе порхают бабочки, и из сердца вырывается такая радость, что мне странно, как она не просвечивает сквозь кожу, фонарем освещая все вокруг. Неужели это действительно происходит со мной? Неужели Рэн любит меня и только что сделал мне предложение?

Не удержавшись, я ущипнула себя за руку и негромко рассмеялась, убедившись, что не сплю. Девушки, уже заталкивающие меня за ширму, где исходила паром ванна, переглянулись и, похоже, едва удержались от того, чтобы не покрутить пальцем у виска. Мне было все равно — пусть считают меня странной. В этот миг мне хотелось одновременно и остаться одной, чтобы хорошенько обо всем подумать, и поделиться с кем-нибудь своими сногсшибательными новостями, однако оба эти желания были одинаково невыполнимы, и я удовлетворилась тем, что с мечтательным видом залезла в воду. Я выйду замуж. И буду каждый день проводить с тем, кого я люблю. Интересно, в Хэйанской империи тоже выходят замуж в белом платье? Или свадебное платье должно быть в цветах своего дома? А я, «бездомная» иностранка, какое должна надевать платье? Вздохнув, я откинула голову на борт ванны. Всегда мечтала выйти замуж в белом кружевном платье, пройти к алтарю с букетом невесты. Скорее всего, тут это будет неосуществимо — тут другая вера, другие храмы и другие традиции. Но за Рэна я готова выйти в чем угодно, хоть в платье из половой тряпки — главное, что он станет моим мужем. Хотя половая тряпка в качестве подвенечного платья это, пожалуй, чересчур экстравагантно.

Я витала в облаках и когда раздраженные моей медлительностью служанки вытащили меня из воды, и когда я, сидя в халате перед зеркалом, ждала, пока они соорудят мне прическу по местной моде — подвитые распущенные волосы, слегка присобранный на затылке. Кстати, локоны они мне завивали прямо пальцем, и мне тут же стало интересно, есть ли такое заклинание и можно ли ему обучиться. Хотя в Хэйанской империи не носят локоны, так что мне это умение не пригодится.

Тут мне впервые пришло в голову, что если я выйду замуж за Рэна, то никогда не вернусь в Эггерион — но сейчас это показалось мне такой мелочью, что я просто отмахнулась от этой мысли. Подумаешь. Зато я буду с любимым — ведь наш дом не там, где мы выросли, а там, где нас любят.

Я слегка вынырнула из розового тумана, затопившего голову, лишь тогда, когда эльфийки предложили мне облачиться в подаренное королевой платье, подходящее для бала. С некоторых пор я настороженно относилась к облаченным властью женщинам и подаренным ими нарядам, и поэтому, поплотнее запахнув халат, сначала сходила к магу — но он одобрил платье, сказав, что у альвов своеобразная мода и нет никаких правил насчет одежды, как и наказаний за неправильный фасон и цвет, поэтому платье можно было надевать без опасений, что я и сделала.

Стоя у зеркала, я мысленно согласилась с Рэном: с высокой талией и голыми руками, платье было излишне открытым как для Хэйанской империи, так и для Эггериона, и напоминало наряды моей родины полувековой давности, когда в моде было все греческое. Распущенные волосы ярким золотом горели в лучах заходящего солнца, глаза сияли, и, довольно улыбнувшись, я заключила, что я никогда не выглядела так прекрасно, а жизнь никогда еще не была так замечательна.