Луна костяной волшебницы - Кэтрин Парди Страница 42

Мы пристально смотрим друг на друга. И мир замирает на краткое мгновение. Я не могу дышать, не могу думать. Мы обе упадем и умрем. Но затем выражение лица матери меняется. Едва заметно дергается подбородок. А в глазах мелькает раскаяние. Не будь я ее дочерью, то могла бы этого не заметить.

– Костяная флейта, – настойчиво говорит она. – Он отдал ее тебе?

– Что?

Ее веревка опускается еще немного ниже.

– Бастьен сказал, что отдаст мне тебя и флейту. Она… у… тебя?

Сердце пропускает удар. Нет, оно теперь вообще вряд ли начнет биться снова. Какая же я дура. Она не любит меня. А пришла лишь за флейтой.

– Нет, – шепчу я. – Они сломали ее.

Я чуть не призналась в этом еще тогда, когда она впервые упомянула о ней в туннеле, несмотря на нож Бастьена, приставленный к моему горлу. Но побоялась, что она не согласится на обмен ради меня. И оказалась права.

Одива рычит от разочарования, что совершенно на нее не похоже.

– Я не позволю тебе забрать ее, слышишь? – кричит она в пропасть.

Веревка опускается в третий раз. И наши взгляды встречаются. Ее глаза сияют. Но трудно сказать, от гнева или печали.

– Я пыталась, Аилесса. Но это единственный выход.

– О чем ты? – Слезы жгут мне щеки.

Одива отталкивается от стены и перелетает через пропасть. Веревка обрывается, но мама не падает. А хватается за острые камни на противоположной стене. С невероятной легкостью и поразительной скоростью она выбирается из пропасти.

И оставляет меня умирать.

Я подавляю рыдание. Этого не может быть. Это чистая, расчетливая и бессердечная жестокость.

И теперь я обречена.

Пальцы вот-вот соскользнут с камня, но внезапно на мои ладони опускаются чьи-то руки.

Теплые. Сильные.

Я поднимаю голову. Лицо Бастьена расплывается от слез. Оно не красное от гнева, а бледное от страха.

Он склоняется ко мне, опасно свисая с выступа, до которого мне не дотянуться. А затем хватает и крепко сжимает мое запястье. Известняковая пыль сыплется с его волос, пока он пытается распилить веревки моим ножом.

Я ничего не понимаю. Происходящее не укладывается в голове. Он не сможет спасти меня.

Это невозможно.

Спрятав нож в ножны, он протягивает мне руку. Но я не решаюсь схватиться за нее. Мой разум уже заполнили мрачные мысли, погружая в беспросветное отчаяние. Как мне жить в мире, где я так мало значу? Ведь так легко прямо сейчас отпустить камень и отдать свою душу Эларе.

– Дотянись до моей руки! – говорит Бастьен.

Его глаза широко раскрыты и полны отчаяния.

Он умрет, если умру я. И теперь становится понятно, почему он решил меня спасти.

– Я не могу, – выдавливаю я, проклиная каждую слезинку, стекающую по лицу, и каждую дрожащую мышцу в теле. – Мама бросила меня.

– Но не я.

В его голосе не осталась и следа паники. И конечно же, он звучит уверенно.

Но эта уверенность проникает в меня.

Я пристально смотрю Бастьену в глаза. В насыщенную, обволакивающую и прекрасную синеву моря. А вдруг Бастьен спасает меня не только потому, что от этого зависит его жизнь?

Я ведь тоже могу спасти его.

И все, что мне нужно для этого сделать, – найти в себе силы и подтянуться.

– Аилесса, – говорит он. – Подтянись вверх и схвати меня за руку.

Я представляю себя сильной Перевозчицей, какой всегда хотела быть. Представляю, как свет Элары струится по моим венам. Представляю серебристую сову с расправленными крыльями, защищающую меня.

А затем стискиваю зубы. И хватаюсь за его руку.