Прислуга в гостинице духов - Ирина Матлак Страница 42

В Большом Доме царила тишь да благодать. Сонное умиротворение, вызванное царящей на улице удушливой жарой. Войдя в старое здание и оказавшись в блистающем новым ремонтом холле, я словно попала на морское побережье, балующее прохладой и свежестью. Олег на ресепшене лениво заполнял какие-то бумаги, периодически прерываясь на прохладный лимонад, парочка духов неспешно протирала и без того чистый пол, из кухни доносились тонкие ароматы чего-то сдобного и ягодного…

Покой. Умиротворение. Можно подняться к себе в номер, растянуться на кроватке и предаться законному ничегонеделанию…

Мое сдобренное сладким предвкушением намерение в пух и прах разнесли неожиданно прозвучавшие кошачьи вопли. Я успела вздрогнуть, испугаться и подумать о Котике, прежде чем дверь гостиницы распахнулась и в нее вбежали четыре белые кошечки. Их мне уже приходилось видеть – именно они в мой первый рабочий день несли чемоданы своей хозяйки.

Кошки словно обезумели – взъерошенные, с вздыбленной шерстью и горящими глазами, они орали во всю глотку и носились по холлу, оставляя на полу красные следы. Я не сразу поняла, что красные следы потому, что лапы кошек испачканы кровью. А когда поняла, на вопли уже сбежалась добрая половина постояльцев и персонала, возглавляла которую госпожа Санли.

Совсем скоро вопли кошек дополнили перекрикивания возмущенных постояльцев, после чего их всех вместе взятых перекрыл громоподобный голос разбушевавшейся рыжей ведьмы, призывающей всех сохранять спокойствие, а затем… затем внезапно наступила тишина. Абсолютная. Даже кошки угомонились!

В холл вошел заклинатель духов, за спиной которого находился Герман. Их появление среди воцарившегося безумия имело эффект разорвавшейся бомбы – точнее, ее последствий. Все замерли в тех позах, в которых находились, и госпожа Санли оказалась стоящей с поднятой вверх рукой, широко открытым ртом и отведенной назад ногой, которой собиралась незаметно пнуть одну из особо буйных кошек.

Тэйрон остановился около стойки, за которой застывший Олег ошарашенно переводил взгляд с одного действующего лица на другое.

Первыми отмерли все те же кошки. Не став возобновлять крики, они быстро, но без прежнего безумства приблизились к заклинателю духов и, потершись о его ноги, запрокинули головы, чтобы посмотреть ему в глаза.

Безмолвие продолжалось еще несколько секунд, после чего Тэйрон обратился к Герману:

– Пойдешь?

– Разумеется, – не выказывая ни капли беспокойства, едва заметно усмехнулся тот. – Как я могу упустить возможность с тобой поработать?

Процессия в виде одного заклинателя, одного безымянноборца и четырех кошек паровозиком двинулась к выходу, а немного пришедшая в себя публика провожала их обескураженными взглядами. Даже госпожа Санли впервые на моей памяти потеряла дар речи и молча повторяла мимику остальных.

Чего я совсем не ожидала, так это заставшего меня врасплох вопроса:

– Не хочешь присоединиться?

Замедлив шаг, Герман посмотрел мне прямо в лицо и, не дожидаясь ответа, продолжил путь. Кажется, стоящие рядом Алена и Аня синхронно охнули, а госпожа Санли хмыкнула и недоверчиво покосилась в мою сторону, но я не могу утверждать, что все было именно так, потому что ноги уже сами несли меня к заветной двери.

Ох уж эти ноги… И почему я всегда подчиняюсь эмоциям, а не разуму?

Разум был категорически против назревающей авантюры, но его глас быстро потонул среди взыгравших во мне чувств, главным из которых являлось жуткое любопытство. Я понимала, что, куда бы мы ни направлялись, мне ничего не грозит – в такой-то компании! Поэтому зачатки страха отправились туда же, куда кануло недовольство разума, и я буквально притоптывала от нетерпения, когда Тэйрон открывал дверь.

Выглянув из-за Германа, за спиной которого решила стоять на всякий случай, я увидела знакомое снежное поле – в прошлый раз именно из этого мира в наш отель приходила девушка-кошка. В лицо дохнула холодная свежесть, а легкий ветерок бросил в лицо несколько мелких снежинок.

Из гостиницы я выходила последней, и когда шагала за порог, мне на плечи неожиданно легло что-то мягкое. «Что-то» оказалось невесть откуда взявшимся синим пуховиком, а, оглянувшись, я обнаружила, что его принесла Алена.

– Дурында, – беззлобно припечатала она. – Заболеешь ведь!

Ее глаза горели любопытством почти таким же, какое охватило меня, и я могла бы поклясться, что сейчас она просто мечтала оказаться на моем месте. А еще она явно не понимала, с какой такой стати безымянноборец пригласил меня составить им с заклинателем компанию, и очень хотела об этом расспросить.

– Потом все расскажу, – пообещала я и, заметив, что мое третье по счету начальство уже успело отойти от крыльца, поспешно бросилась следом.

Вопреки ожиданиям, в этом снежном мире было совсем не холодно… Ну, ладно, капельку все-таки было. Но не так, чтобы девушка в босоножках моментально окоченела и сравнялась по цвету с выданным ей пуховиком.

Почти нагнав своих провожатых, я, не удержавшись, обернулась… Да так и обомлела! Все, что имелось в этом мире от Большого Дома, – это невысокая, покрытая инеем дверь, существующая сама по себе. От самого здания не осталось и следа, а за дверью тянулось все то же бескрайнее белоснежное поле, сливающееся с таким же белоснежным небом.

Вновь идя за Германом, я чувствовала себя иллюстрацией, сделанной на чистом листе. Вот честное слово, так и казалось, что мы – единственные цветовые пятна в этом царстве белизны!

– Здесь бы рекламу про стиральный порошок снимать… – пробормотала я.

И тут же отметила, что теперь кошки бегут впереди, указывая путь и попеременно оглядываясь, проверяя, идем ли мы следом.

Через некоторое время я заметила еще одну странность: снег был наметен толстым слоем, но ноги в него не проваливались. То ли здесь работали другие физические законы, то ли мы все успели похудеть до веса невесомого перышка, но, во всяком случае, это было приятно. Ничто не затрудняло движения, и даже дуновения ветра, продолжающего бросать в лицо мелкие снежинки, не раздражали.

Что давалось действительно с большим трудом, так это молчание. Наши шаги были почти бесшумными и сопровождались лишь легким шелестом рассыпчатого снега, и эту почти полную тишину неимоверно хотелось нарушить.

Куда мы идем? Что нас ждет? Что случилось с хозяйкой кошек? Неужели заклинатель духов такой же угрюмый, как Герман, и потому тоже хранит отрешенное молчание?

Взвесив все «за» и «против», я пришла к выводу, что от переизбытка вопросов можно заработать головную боль, и вообще, неудовлетворенное любопытство вредно для здоровья. Поэтому отбросила здравые опасения, ускорилась, обогнала Германа и, поравнявшись с Тэйроном, завела разговор:

– У вас такое необычное имя. Вы иностранец или иномирец?

– Иностранец, переехавший сюда очень давно, – прозвучал из-под капюшона будто бы искаженный, глухой голос, в котором угадывался оттенок сдерживаемого недовольства.