Пробуждение - Юрий Пашковский Страница 42

На спину словно плеснули расплавленный металл. Кедара толкнуло вперед, он закричал от боли, с которой не справилось даже обезболивающее Кожи. Или израненная Кожа уже не могла производить полноценное обезболивающее. Что это было?

Кожа ответила с заминкой: дракон, исчезнувший после удара. Вампирша сложила крылья и создала нового дракона, вонзившегося в плохо защищенную спину. На этот раз ей понадобилось намного меньше времени. Состояние: критическое. Необходимо отступить или смертельно поразить противника.

Отступить? Убить? Нет. Я не могу. Не могу не выполнить задание и разрушить тщательно возводимую в сознании границу…

Его настоящая кожа тлеющими клочьями носилась по воздуху, а спина представляла одну огромную рану, хотя кровь уже запеклась и появились струпья. Сзади мчалась вампирша. Она избавилась от кокона и была готова погрузить обе руки в его спину. Хочет добраться до сердца, не иначе.

Нужно защищаться.

Кедар быстро перевернулся, заскрипел зубами от невыносимой боли в спине, выкинул Гадюк из двух рук, чтобы отбить когти вампирши, а саму ее повторно облить блестящей жидкостью. Гадюки успевали продержаться около пятнадцати секунд. Но боль помешала выполнить задуманное, левая рука Кедара дрогнула, и Гадюка пошла неправильно.

Вампирша вскрикнула, отлетела назад. Правую половину лица от нижней челюсти к уху пересек глубокий темно-красный порез. Края раны тут же начали затягиваться, но рваный шрам остался.

Красные глаза вампирши сузились, когда она дотронулась до щеки.

— Значит, — срывающимся от ярости голосом сказала она, — ты не бьешь женщин? Да?! Не бьешь?!

Она с размаху всадила ногой ему в живот с такой силой, что когти пробили Кожу, вонзились в солнечное сплетение, и Кедара подбросило над землей метров на восемь. Ее вампирская метаморфоза снабжала ее сумасшедшей физической силой.

Он не успел упасть, а она взлетела вслед за ним и ударила в подбородок, подкидывая его еще выше.

— Не бьешь?! Но портишь красоту, да?!

Она летела рядом с его подброшенным в потоки аэра телом и била, била теперь так, будто хотела, чтобы вгоняемые ею сваи пронзили землю и умчались сквозь ее слои к Костям Мира и еще дальше, в Нижние Реальности. Кожа уже ничего не сообщала. Тревожный вой трубы заполнил голову Атана. Его тело сотрясалось с каждым ударом, он чувствовал, как лопаются ребра, как, сломанные, стучат они по костяному наросту вокруг сердца. Не будь этого нароста — и какое-нибудь ребро уже пронзило бы его. И холодный огонь растекся бы по Кедару, убивая упыря.

— Ублюдок!

Хотя он и без этого мог сейчас умереть. Его отбросило в густые заросли лесного гиганта, в ужасные корни, которыми тот держался на земле. Вокруг стонали в едином хоре карлу, будто подчиняясь управляющему ими невидимому дирижеру. Кедар увидел измученные лица, выпученные от страданий глаза, тела, сросшиеся с древесиной.

Новый удар подбросил его, и вспышка темного света скрыла окружающий мир. Он уже не видел, как разозленная вампирша сложила руки и ноги для очередного удара. А если бы видел, то не успел бы уклониться. Функции свои Кожа не успевала, нет — не могла выполнять.

Убить… Нужно ее убить… Переступи через убивающую тебя границу…

Нет. Я не убиваю женщин. Потому что…

Если бы шальной титан вырвался из темницы, куда его заточили жаждущие власти боги, и зевнул, потягиваясь, а около его рук оказался бы не успевший увернуться птичий клин, от клина остались бы одни перья. Точно такой титан потянулся возле Кедара и ненароком задел его рукой. От удара вампирши Порченая Кровь, разрезая воздух, полетел вверх, пробив древесную и живую плоть лесного гиганта, разорвав сплетенные кусты и лианы, лозы и ветки. Словно упавшая звезда, которая решила вернуться на небо, Порченая Кровь пронзил гиганта от корней до верхушки и вылетел в небо. От лица, увиденного сквозь заливший разум темный свет, осталось впечатление чего-то необъятного и ужасного. Он оказался над самой «короной» гиганта, в которой лопались октарином большие пузыри, покрывавшие темно-зеленое нечто. Он было начал падать в это нечто, но подлетевшая вампирша очередным ударом швырнула его в сторону леса.

Позвоночник был сломан в нескольких местах. Остатки Кожи пока поддерживали разум, не давая ему отключиться. Еще можно было собраться с последними силами, ударить по вампирше, нанеся ей ограничивающие движения раны или хотя бы поразив болевые точки.

Хлопанье крыльев рядом. Когти царапают лицо, оставляя пять глубоких борозд. Лопнул правый глаз, кровь потекла по носу.

— Не бьешь, да?! Так умри, принципиальный ублюдок! Пять огненных и три воздушных шара выстрелили, и, объятый пламенем, дергаясь, как марионетка на ниточках, Кедар начал падать под углом вниз, в лесное море Диренуриана.

Звезду не приняли на небе, и теперь она снова стала падающей.

Убить… Нет… Потому что…

— Значит, ты и есть малолетнее чудовище, которое нужно обучить боевому стилю Школы Меча? — Человек с любопытством смотрит на него.

Кедару не нравится такое обращение. Он привык к почтительности. Низшие Атан так вообще заискивают при встрече с ним. Настроение Кедара чувствует Кожа, и в следующий миг две Гадюки бросаются в горло человека. Человек обидел Кедара — человек должен умереть.

— Ух ты!

Человек еще жив. Не просто жив — стулом пригвоздил Гадюк к полу и теперь с удивлением их рассматривает. Кедар обеспокоен. Кожа не понимает, что происходит, поэтому просто выращивает Гадюк, пока не бросающихся на человека.

— Значит, из-за этого тебя боятся? М-да, а я думал, после того как Рукая разорвала здоровая бестия, а маг сам себе в голову послал огнешар, меня чуть ли не к полуубогу ведут. Ну что, чудовище, будешь у меня учиться?

— Да как ты смеешь, живой?! — Кедар срывается: — Ты знаешь, кто я? Я — Порченая Кровь Атан! Я убийца! Когда вырасту, я стану самым грозным убийцей Равалона! Я буду убивать всех-всех!

— Прям-таки всех-всех? — Человек улыбается, но его улыбка не кажется веселой.

— Всех! — Кедар с вызовом сжимает кулаки. Кто бы ни был этот человек, от пяти Нефритовых Гадюк ему не отбиться. Так что пусть лучше не злит его!

— То есть ты будешь врываться в деревни и города, убивать всех смертных на своем пути: разрывать мужчин, пронзать женщин, проламывать черепа стариков и душить детей? Так получается?

— Да! Именно так. Слабым нет места под всеохватывающими крыльями Ночи, которые иногда разрывает Проклятый Путник. Слабый должен умереть, чтобы дать дорогу сильным.

Так считают Атан. Нет, так и есть на самом деле. Даже человек это понимает. Но почему он странно себя ведет? Ведь он слабее Кедара, а значит, должен бояться его. Но он не боится. Это странно.

— Значит, убивать всех: мужчин, женщин, детей? Так, чудовище?

— Не смей называть меня чудовищем! — Кедар не выдерживает. Пускай его накажут и лишат любимых сладостей. Но человек ведет себя неправильно, и Кожа больше не сдерживается.