Рыжее пророчество - Сергей Платов Страница 42

– Даромир Серафимович, просыпайтесь!

Ага, еще чего! Я лег только под утро, а вы говорите «просыпайтесь». Да после того количества медовухи, что мы с Матреной и Прошей выпили, мне положен заслуженный отдых, причем как минимум до вечера.

– Просыпайтесь, беда! – не переставало голосить надо мной.

Моя голова в ответ на этот акт вандализма тут же отозвалась глухой болью.

– Беда же!

Какая еще беда? Не должно быть никакой беды, у меня все под контролем. Ну или почти все. Колокольчик опасности молчал, так что ничего особенного произойти не могло.

– Точно беда, боярин!

Пожалуй, придется выбираться из своего укрытия. Я вздохнул и скрепя сердце высунул нос наружу из приятного пухового облака. Не могу сказать, что увиденное меня обрадовало. Источником кошмарных звуков оказался мой же собственный помощник.

– Азнавур, ты чего орешь?!

– Так беда же! – даже немного обидевшись, отозвался он.

– Какая?

– Князь гневается!

– Работа у него такая – гневаться. Можно сказать, по должности положено.

– Так он на вас гневается, – осторожно уточнил Азнавур, – а заодно уж на всех, кто под руку подвернется.

– Ну и что? – удивился я, с неохотой выбираясь из-под спасительного одеяла. – Он на меня по пять раз на дню гневается, и это еще не повод, чтобы будить ни свет ни заря.

– Так полдень уже!

– Во-во, я же говорю, рань какая. Я еще часика четыре мог бы поспать.

– А князь?

– А потом князь. Можно подумать, за это время он куда-нибудь денется.

Для чересчур ответственного Азнавура мои слова были чем-то вроде кощунства. Еще бы, зацепить верховную власть! А между прочим, я ничего такого и не сказал. Князя Бодуна я уважаю, тем более он как никто другой знает, как трудно встать с постели после затянувшегося застолья.

Получив отпор, Азнавур смешно надул губки, но все-таки упрямо протянул мне кафтан. Похоже, он от меня не отвяжется, придется пойти на некоторые уступки.

– Предупреждаю, без завтрака никуда не пойду. И не делай такое лицо, словно мир перевернулся или в крайнем случае вот-вот совершит этот трюк. Уверяю тебя, от того, что я проглочу пару-тройку жареных яиц, ничего не произойдет.

– Но если только быстренько, на скорую руку… – протянул Азнавур, но я тут же пресек попытку своего помощника лезть не в свое дело.

– Никаких «быстренько» и никаких «на скорую». Завтрак – самое важное в распорядке на день. – Я немного поразмыслил и добавил: – Конечно, после обеда и ужина.

Азнавур скривился, но, наученный горьким опытом, спорить со мной не стал.

Я хотел уже подняться и было наполовину покинул належенное местечко, но вдруг резко вернулся назад и даже натянул на себя одеяло по самую шею. Многострадальная голова ответила на такой акт вандализма гулкой болью. Я мысленно попросил у нее прощения за необдуманный поступок, а вслух выдал следующее:

– Слышь, Азнавур, ты подожди меня снаружи… А еще лучше спустись к Матрене.

Удивленный помощник захлопал глазами, но задавать глупых вопросов не стал и довольно быстро очистил помещение. И только убедившись, что дверь за ним плотно закрылась, я опустил голые ноги на пол.

Нет, вы не думайте, будто я, словно красна девица, засмущался перед своим помощником, стыд и я вообще вещи плохо совместимые. Просто, если вы не забыли, мое тело приобрело новую составляющую, а светить ее перед Азнавуром в мои планы не входило.

Обычно шустрые крылья на этот раз особой резвости не проявили: ошалело раскрылись и вяло стрекотнули. Что ж, ничего странного, я-то привык к таким вот посиделкам. А вот крыльям, судя по помятому внешнему виду, пришлось несладко, о чем они тут же мне поведали недовольной стрекотней.

– А кому сейчас легко? – пожал я плечами. – Вот спустимся вниз, позавтракаем, и сразу полегчает.

Побочное явление моего заклинания опять недовольно, огрызнулось.

– Вас что-то не устраивает? – ехидно поинтересовался я. – В таком случае при первой же возможности можно будет устроить вам полнейший суверенитет от моей скромной персоны. Насколько я знаю способности Серафимы, больно не будет. Даст какой-нибудь отварчик, вы и отвалитесь. А что, никакой тебе головной боли и прочих атрибутов хмурого утра.

На этот раз никаких признаков сепаратизма не последовало. Испуганные крылышки тихонечко затаились на спине, тем самым выражая полнейшее согласие с политикой центра.

– Вот так бы сразу, – отметил я и принялся одеваться. Чуть позднее я все-таки решил успокоить свою крылатую составляющую.

– Да не волнуйтесь вы, такое нечасто случается, особенно в последнее время. Вот встретились бы мы с вами на заре моей карьеры, тогда можно было бы смело паниковать. Так что считайте – вам повезло!

Крылья скромно согласились с тем, что им, несомненно, повезло, я наконец совладал с одеждой, и мы все вместе отправились поправлять наше пошатнувшееся здоровье.

Я спустился на первый этаж, прошел через общий зал и очутился в том самом кабинете, где еще совсем недавно мы с Матреной горланили песни и наперебой уже, наверное, в десятый раз пересказывали Проше наши приключения. Но на этот раз вместо супруга хозяюшки мне пришлось любоваться кислой физиономией Азнавура. Он уныло наблюдал за тем, как пустеет огромный поднос в руках Матрены и соответственно его содержимое перекочевывает на стол. Сама женщина-гора, несмотря на наши ночные посиделки, была достаточно свежа. Никогда не понимал, как ей это удавалось. Может, из-за масштабов, а может, из-за богатого опыта.

– Как спалось? – поинтересовалась хозяйка и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Ты извини, ничего особенного готовить времени не было, так что чем богаты.

Главным богатством стола являлась огромная плошка, до верху наполненная пельменями. Вокруг нее россыпью расположились посудинки поменьше с широким выбором вкусовых добавок, от холодца и всяческих солений до копченой грудинки. В общем, нормальный «Завтрак Даромира на скорую руку».

– Проша еще спит? – из вежливости спросил я, усаживаясь за стол.

– Дрыхнет, – пробурчала Матрена, – в этом деле он не силен. Придется сегодня одной по хозяйству хлопотать.

С этими словами хозяйка кабака имени меня покинула помещение. Мне оставалось только крикнуть ей вслед:

– Спасибо!

– Да чего там, чай, не в первый раз, – донеслось до меня уже из-за двери.

Не теряя ни секунды, я вооружился вилкой, сцапал самый верхний пельмень и уже собирался поднести его ко рту, как вдруг дали о себе знать врожденное чувство такта и привитая с детства культура поведения в обществе.