Смерть за левым плечом - Юлия Ляпина Страница 42

Дама впереди ни разу не повернула головы в нашу сторону, но я почему-то была уверена, что она все видит и слышит, даже фей. А еще мне казалось, что эта незнакомая леди одобряет меня.

Тропинка осторожно петляла, и вскоре вывела нас к обычному сельскому домику, очень опрятному и ухоженному. Где-то поблизости квохтали куры, блеяли козы, у плетня стояла коляска, запряженная парой меланхоличных низкорослых лошадок.

– Садитесь в повозку, – негромко сказала дама.

Телохранитель заглянул внутрь, махнул каким-то медальончиком и помог мне взобраться по высоким ступенькам. Следом он подсадил мистрис Квис и повернулся к леди в сером плаще. Она легко, коснувшись его ладони лишь кончиками пальцев, взобралась в коляску и села рядом со мной. Джирс сел последним.

Пока мы усаживались, из-за плетня вышел мальчик лет двенадцати. Он сел на скамеечку возницы, цокнул, и лошади меланхолично потопали по тропе.

Во время пути все молчали. Мы от усталости, а дама, должно быть, из вежливости. Вокруг царило лето. Феечки, устроившиеся на моих плечах, шумно обсуждали окружающие дорожку деревья и кустарники:

– Льюнет, смотри! О, – Сирна подпрыгивала от восторга, весомо плюхая меня по плечу, – это же акалифа!

– Ты сюда глянь! – отвечала блондинка, – здесь диервилла растет! И церцис!

Феечки восхищенно ахали и изредка глубоко втягивали носами насыщенный ароматами воздух. Я же все пыталась увидеть монастырь. И страшилась этого. А вдруг это мрачное серое здание, похожее на Северный замок? Строгое и угрюмое?

Я бросила взгляд на нашу проводницу: она не выглядела сухопарой или жестокой, как дамы платной школы. А заметив мой осторожный взгляд, улыбнулась уголками губ и задорно мне подмигнула.

Тут Льюнет попыталась сорвать лепесток с ветки, под которой мы проезжали, не удержалась и рухнула мне на колени! Я невольно попыталась удержать ее. Мистрис Квис и Джирс недоуменно смотрели, как прыгают мои колени, а дама-проводница протянула руку и удержала феечку.

– Льюнет, держись! – строго сказала Сирна. – Вот и монастырь уже!

Я завертела головой и увидела. Среди белой и зеленой листвы затерялся кусочек яркого бирюзового неба. Когда мы подъехали еще ближе, я поняла, что это здания. Необычные, гладкие, похожие на детские кубики в бирюзовой глазури.

Когда подъехали ближе, стало видно, что кое-где стены покрывают белые и золотые узоры. Есть скромные деревянные постройки, выкрашенные голубой краской. Есть живая изгородь и ажурная калитка из белого металла.

– Вот и наш монастырь. – заговорила наша спутница. – Он основан королевой Майлоной более трехсот лет назад. Здесь живут не только леди благородных кровей, удалившиеся от мира, но и простолюдинки, бежавшие в горы от насилия и навета. Перевал пропускает не всех.

– Госпожа, – негромко спросил Джирс, – есть ли в этой долине мужчины?

– Мужчины есть, – ответила дама в сером плаще, – их довольно много. Когда-то для охраны девушек королевской крови сюда присылали крупные отряды. Те, кто пожелал, остались тут, нашли жен и построили деревни. Они платят небольшую дань монастырю, получая взамен помощь лекаря и повитухи.

– Долина закрыта для купцов? – поинтересовалась я, разглядывая посыпанные песком дорожки небольшого сада, окружающего здания.

– Закрыта, – подтвердила дама, – но обитатели долины могут выходить за ее пределы. Другое дело, что не все могут вернуться.

Коляска остановилась у небольшого бирюзового кубика с плоской крышей:

– Выходите. Здесь принцесса будет жить. Переоденьтесь и поешьте с дороги, а через два часа вас примет мать-настоятельница.

Оставив нас стоять на красноватом песочке, возница лихо развернул своих сонных лошадок и коляска скрылась за углом.

Постояв минуту в недоумении, мы вошли в дом.

Пол здесь был белым. Мистрис Квис аж руками всплеснула от изумления. Белые блестящие плитки перемежались кофейными и бирюзовыми в прихотливом, почти вычурном узоре. Беленые стены с узкой полосой росписи в тон плитке. Простые крашеные двери с блестящими медными ручками виднелись с двух сторон, а за резной панелью пряталась лестница на второй этаж.

В прихожую выходило пять дверей. Джирс, держа в руках кинжал, открывал каждую из них, заглядывал внутрь, потом разрешал посмотреть нам.

Слева была кухня, мистрис Квис восторженно всплеснула руками при виде плиты, посуды и прочего, нужного и важного для жизни.

Следующая дверь вела в короткий коридорчик с четырьмя неширокими дверями. Комнаты для слуг или воспитанников. В каждой стояла кровать, небольшой столик, стул и сундук вместо гардероба.

Двери справа вели в столовую, кабинет и спальню. Все было устроено удобно, комнаты поражали чистотой, но чувствовалось, что раньше здесь жили. В кабинете остались очиненные перья, заложенные графитовыми палочками книги и несколько безделушек на столе. В столовой обнаружился повядший букет в вазе, сухое печенье и шелковый шарф в огромном кресле.

Только спальня была абсолютно новой – на плиточном полу остались царапины, ведущие к кровати с новым балдахином. Красивый шкаф еще пах свежим деревом, а сама комната – побелкой и красками.

Я с большим облегчением попросила мистрис Квис нагреть воды для умывания, и устало присела на сундук. Впечатления переполняли меня. Вот я и достигла монастыря. Тарис может радоваться – здесь меня не достанут те, кто мечтает свергнуть династию.

Из глаз потекли слезы. Я плакала и радовалась, что меня никто не видит. Камеристка хлопочет на кухне, телохранитель заносит наш скудный багаж. Феечки резвятся на улице, объедаясь пыльцой.

Только я подумала о своих волшебных спутницах, как тренькнула распахнувшаяся металлическая рама, забранная слюдяными пластинками в свинцовом переплете:

– Сирна! Она плачет! – завопила Льюнет, приземляясь ко мне на колени.

Брюнетка мягко спланировала на мое плечо. Заглянула в лицо и вынула из кармашка платочек, такой крохотный, что одна слезинка промочила лоскуток чего-то невесомого в долю секунды.

– Что случилось, Эсти?

– Н-н – ничего, – пробормотала я, вытирая распухший нос своим платком.

– Льюнет! – строго скомандовала брюнетка, – Кубок!

Светловолосая молния метнулась к столику. Один взмах, и в руке у меня оказался тяжеленький серебряный кубок со вставками мутного стекла.

– Держи и не бойся! – теперь настала очередь Сирны. Она что-то пропела, повернувшись в сторону приоткрытой створки окна.

Тотчас на улице загудело, щелкнуло, и в щель непрерывным потоком потекли пчелы. Они с тихим гудением планировали на край кубка, и оставляли на темном серебре прозрачную или мутную каплю. Воздух запах травами, медом и свежестью росы. Через десяток минут в кубке плескалась зеленоватая сладко пахнущая жидкость.

– Пей! – скомандовала феечка, и притопнула ножкой. – Пей и ложись! Часок подремлешь, потом твоя мистрис разбудит. Умыться успеешь!