Психея - Ellen Fallen Страница 42

Я чувствую его дыхание около своей щеки, притяжение, которые было между нами, словно рассеялось, его нет, остались лишь отблески из туманного прошлого. Поворачиваюсь к нему, он сжимает своими ледяными пальцами мой подбородок и наклоняется все ниже. Все, о чем думаю, это ощущения от его касаний — они мертвые, ледяные и ничего не значащие. Меня не цепляет его измена или желание вернуть потерянное, даже моменты с этими терзаниями. Жалость сидит в сторонке и улыбается одной из своих фирменных улыбок, наплевав на него. Губы мужчины медленно приближаются к моим, в ожидании, когда же проявится хоть одна эта долбаная эмоция. Но стоит услышать сверху звук срывающегося тела и глухой рык, я отталкиваю Джареда и смотрю на Гранта, повернувшегося к нам лицом. Он с остервенением вонзается ледорубом в скалу, оставив мне напоследок смертоносный взгляд, зацепивший все мои чувства, вынуждая взбунтоваться против меня, вопреки холоду, даря яркий румянец на щеках.

— Это, черт возьми, глупо, — возмущается Джаред, — я стою рядом! Это я тебе пытаюсь признаться в любви! Я, блин, ревную тебя! И открыто тебе говорю, а ты краснеешь от того, что этот придурок чуть в штаны не наделал, увидев со своего вороньего гнезда наш почти поцелуй?

— Ты хочешь разобраться прямо сейчас? — Импульсивно я надвигаюсь на Джареда, подвожу его вплотную в скале, идя по узкой дорожке, так, будто мы собираемся совершить променад, огибая ее. Мне необходимо, чтобы нас не видел Грант, если у него хорошее зрение, то он сможет прочесть по губам. Чего мне не нужно. — Я тебе постоянно твердила, миллион раз, что я люблю тебя, как друга! Всегда! Всю свою сознательную жизнь! Наш секс можно пересчитать по пальцам, и в большинстве своем он был символом голода, отсутствия интересных вариантов и желания попробовать то, что так нравилось всем твоим подружкам. И на этом все. Ты не оставил рану в моей душе своей изменой, не растерзал мое сердце, не унизил меня, променяв на другую.

Его зрачки расширяются, а губы превращаются в твердую полоску. Не просто слышать правду, еще хуже то, что он и сам об этом знал.

— С Грантом у меня ничего не было, но даже один единственный поцелуй разбудил во мне столько ощущений, не говоря уже о тех местах, которых я даже не знала. Но он не может мне дать то тепло и уют, которым окружено наше детство. Это очень эгоистично с твоей стороны разрушать то, что я пытаюсь удержать, — тон моего голоса меняется. — Мне нужен друг, тебе надо услышать меня и усмирить гордыню и гнев.

— Значит, ты сделала выбор? — Это уже контрольный выстрел мне в висок.

Я отвлекаюсь и так понятно о чем я бесконечно твержу, громкий удар по скале, затем еще один, за ним еще, похоже на то, что Меллон решил разрушить все, и нас сейчас завалит груда камней.

— Вот черт, — громкий крик отражается в воздухе, и я выхожу из убежища, в который пряталась, донося свою точку зрения. — Андреа, Джаред.

Он завет нас, находясь почти в конце своего пути, как он преодолел его так быстро, одному богу известно. Но его грозный и в то же самое время растерянный вид не сулит ничего хорошего.

— Кидай веревку, ловелас, — кричит Джаред, приложив руки к губам для большей слышимости. Наивный. — Я надеюсь, тут не лавиноопасно.

— Ты не проверил перед тем, как орать во всю глотку. — Толкаю его в плечо, он начинает заливисто смеяться, как делал это раньше.

— Так это он так горланит, будь здоров, хотя, знаешь, я думаю, мое эго после нашего разговора требует разрядки напоследок. — Не успеваю я ответить ему вопросом, как он хватает меня за лицо, заставляя пятиться, и насильно целует в губы. Это поцелуй проигравшего, потерявшего все права на трофей. Поцелуй отчаяния и скорби, что больше этого не произойдет. Это поцелуй прощания, нежный и душераздирающий.

— Я буду скучать по нам, — шепчет он в мои губы, и я еле удерживаюсь, когда сверху доносится грубый отклик, полный ненависти.

— Держи Энди! — орет Грант, и я вижу эту панику, он, кажется, собирается спускаться за мной. — Убери ее от края, да твою же мать!

Сердце делает болезненный скачек, грубые каблуки утопают в пустоте, я, балансируя на краю, жадно ухватившись за куртку Джареда. Он делает шаги назад и возвращает меня на твердую поверхность. Стою напротив моего лучшего друга, страх медленно пробирается внутрь меня, отступаю еще дальше от обрыва и нежно обнимаю его за плечи. Может это предупреждение, что надо ценить жизнь и всех, кто рядом с нами, даже если они такие же темпераментные и нервные, как Джаред.

— Carpe diem, — проносится в моей голове, и я почему-то поднимаю голову, и смотрю на единственного мужчину, который меня действительно когда-либо интересовал.

То, что он не отводит от меня глаз и как взбешено вбивает ледокол в скалу, еще раз подтверждает мои догадки, я ему тоже нравлюсь.