Считалочка для бомбы - Владислав Выставной Страница 42

С этой высоты гигантский город был, как на ладони. Отсюда можно было наблюдать за жизнью каждого человека в этом огромном каменном мешке, и ничто не могло скрыться от острого взгляда избранного, вознесенного могучими силами на эту высоту.

Каждый шаг, каждый поступок бы виден отсюда, как будто бы люди не прятались в темных бетонных джунглях, а сидели за стеклом аквариума. Кому-то это могло бы показаться интересным. Но хотели ли бы вы наблюдать каждый день миллионы радостей и несчастий, сотни тысяч маленьких грешков, тысячи подлостей и сотни преступлений? Возможно – если бы вам предложили при этом статус Бога. Но тот, кто с тоской взирал на город с этой безумной высоты, не был Богом.

Он был всего лишь Арбитром.

Арбитр в этой странной колдовской Игре наделен огромными возможностями. Он видит каждое движение Игрока на вверенной ему территории, может судить о соответствии его поступков Правилам Игры. На основании этих выводов и будет рано или поздно выбран Победитель.

Но вся беда в том, что Арбитр – не простой, человеческий судья. Не тот, обличенный властью человек, со всеми свойственными «хомо сапинсу» сильными и слабыми сторонами, в списке которых слабости, почему-то обычно преобладают. Судья-человек в действительности следует не только и даже не столько закону. Им управляют вышестоящие инстанции, сложившийся порядок вещей, юридические догмы, лень, равнодушие, жадность, сварливая жена, в конце концов. Просто смешно говорить о том, что такой судья хоть раз в жизни действительно оставался наедине с законом, которому призван служить. Рядом с ним всегда кто-то третий, тот, кто заставляет его изворачиваться, удобным образом толковать якобы одинаковый для всех закон, закрывать глаза на беззаконие сильных, и в итоге – брать мзду за корректировку собственной совести…

Арбитр был одинок. Бесконечно одинок. С ним, правда, должны были быть Правила – но даже их по-прежнему не было. И долгие семь лет он, словно преступник, был заточен в гигантскую башню, в которой все еще угадывались черты прежней, Останкинской.

Если подумать – он действительно был преступником, отбывающим заслуженное наказание. Он пошел однажды против установленного могущественными силами порядка вещей, и ему казалось, что он победил. Более того – он думал, что получил награду.

Но награда обернулась проклятьем.

Из простого Игрока тайными силами он был возведен в чрезвычайно значительный сан Арбитра, бесстрастного наблюдателя за Игрой, с правом делать собственные выводы и назначать Победителя. Кто бы мог подумать тогда, что пройдет долгих семь лет, прежде чем на земле Волшебной Москвы снова появятся Игроки, с тем, чтобы вступить в поединок за право быть первым в таинственной и непонятной Игре?

Но как будет определяться Победитель – по-прежнему оставалось неизвестным. Что будет назначено Игрокам – состязаться ли в остроумии и дальности плевков, перетягивать ли канат и прыгать в мешках на скорость или сцепиться в схватке насмерть за какой-нибудь магический артефакт? На этот вопрос Арбитр ответить не мог. Только одному человеку было назначено устанавливать Правила Игры.

Этот человек был Магистром Правил.

И его сыном.

Странная, безумная Игра – она зло смеялась над ним, разлучив однажды с любимой и ребенком на бесконечный, как ему уже казалось, срок. И вместе с тем, оставила его в незримой связи с сыном. Ведь Арбитр знал, что рано или поздно Магистр придумает свои Правила.

Это была насмешка Игры: у обычных людей отец и сын не смогли бы законно занимать две столь взаимозависимые должности. Но Игра была жестока. Она не допускала «кумовства», и вскоре отцу придется действовать, исходя из Правил, установленных малолетним сыном. Немыслимая ситуация в обычном мире!

Но не это заставляло Арбитра ежедневно погружаться пучину тоски и безнадежности. Его угнетало то, что здесь, совсем рядом, его сын растет, не зная отца. Его мучило то, что та, которая была для него когда-то недосягаемой мечтой, а после стала наградой за перенесенные испытания, теперь вновь стала недоступной.

Как, впрочем, и все остальные люди, за исключением одного единственного человека – Мэра, который появлялся, когда хотел, и так же внезапно исчезал.

Он, Арбитр, мог бы сойти с ума от одиночества – но Игра не позволяла этого. У него было все, что он мог бы пожелать в собственном ограниченном пространстве. Он был осведомлен обо всех новостях, он знал всю правду про каждого жителя Москвы.