Новая весна - Роберт Джордан Страница 42

...И не поняла, где, во имя Света, она очутилась и как сюда попала. Она стояла в коридоре, отделанном простыми каменными плитами, вдоль него стояли светильники, а единственная дверь в дальнем его конце была открыта навстречу солнечному свету. По сути, это единственный путь наружу – позади девушки была гладкая стена. Очень странно. Она была уверена, что никогда прежде не видела этого места. И почему она здесь... раздетая? Лишь благодаря уверенности в том, что должна сохранять абсолютное спокойствие, она сдержалась и не прикрыла наготу руками. В конце концов, в любой момент кто угодно может войти сюда через ту открытую дверь! Вдруг она заметила платье. Оно лежало на узеньком столике на полпути к выходу. Морейн готова была поклясться, что мгновение назад ни столика, ни платья там не было. Вещи ведь не возникают откуда ни возьмись! Ей казалось, что она уверена: из воздуха они не появляются.

Изо всех сил стараясь не спешить, девушка подошла к столику и обнаружила на нем полное облачение. Вышитые туфли черного бархата, белая сорочка и чулки тончайшего шелка. Платье было отлично скроено и искусно сшито из темно-зеленой мерцающей ткани. Полоски красного, зеленого и белого цвета, каждая в два дюйма шириной, шли узкой цветной полосой по переду платья, которая начиналась от высокого ворота и заканчивалась где-то на уровне колен. Как сюда попало платье цветов ее Дома? Морейн затруднялась припомнить, когда в последний раз носила наряд такого фасона, что очень странно, поскольку, разумеется, он вышел из моды не больше чем год или два назад. Похоже, у нее в памяти полно провалов. Пропастей. Однако, стоило ей одеться и, глядя через плечо, начать застегивать маленькие перламутровые пуговки, видя свое отражение в высоком зеркале... А зеркало-то откуда взялось? Нет, лучше не задумываться над тем, что, по-видимому, не имеет объяснения. Одежда пришлась ей впору, словно все сшила ее личная белошвейка. Стоило одеться, как она почувствовала себя леди Морейн Дамодред до кончиков ногтей. Вот если бы еще волосы на висках были уложены искусными локонами... Когда же она стала носить их распущенными? Неважно. В Кайриэне лишь горстка людей смеет приказывать Морейн Дамодред. Большинство же подчиняется приказам, которые отдает она. У нее не было сомнений, что она способна сохранять необходимое спокойствие. Во всяком случае, сейчас.

Дверь в дальнем конце коридора вела в просторный круглый внутренний дворик, который окружали высокие кирпичные арки; поверх арок проходила обнесенная колоннадой галерея. Судя по золоченым шпилям и куполам, это дворец, однако поблизости никого видно не было. Ни движения, ни звука под ясным весенним небом. Это же весна или, может, холодный летний день? Она не могла даже припомнить, какое сейчас время года! Однако помнила, кто она такая: она – леди Морейн, выросшая в Солнечном Дворце, и этого достаточно. Она задержалась ровно настолько, чтобы в центре дворика увидеть шестиконечную звезду – узор из полированной меди был вделан в каменные плиты, – и, подобрав юбку, шагнула наружу. Морейн ступала как та, кто рождена во дворце, высоко подняв голову и не торопясь.

На втором шаге платье исчезло, и она осталась в одной сорочке. Невероятно! Собрав волю в кулак, она продолжала идти царственной походкой. Безмятежная. Уверенная в себе. Еще два шага, и сорочка тоже растаяла. На полпути к сияющей медной звезде исчезли и шелковые чулки с кружевными подвязками, что показалось ей огромной потерей. Жалеть о них не имело смысла, но они, по крайней мере, хоть что-то прикрывали. Ровный шаг. Спокойствие и уверенность.

Из-под кирпичной арки показались трое мужчин – грузные и небритые, в грубых куртках, такие и им подобные проводят дни напролет в тавернах или общих залах гостиниц. Несомненно, тут им не место, никто не позволит им бродить по дворцу. Краска бросилась ей в лицо еще до того, как они заметили ее и принялись с вожделением разглядывать. Пялиться на нее! В душе вскипел гнев, но Морейн погасила его. Спокойствие. Увереный шаг, не торопясь, но и не мешкая. Должно быть именно так. Она не знала почему, но только так и должно быть.

Один из мужчин провел пальцами по своим сальным волосам, словно бы их причесывая, но эффект оказался обратным. Другой оправил на себе потрепанную куртку. Они не спеша двинулись к ней со слащавыми ухмылками на лицах. Морейн не боялась их, ее лишь жгло осознание того, что эти... эти наглецы видели ее без клочка одежды – без единого клочка! Однако она не осмеливалась направлять, пока не достигла звезды. Абсолютное спокойствие и ровный шаг. Глубоко запрятанный гнев бурлил и силился вырваться, но она загнала его еще глубже.

Нога коснулась медной звезды, и Морейн едва не охнула от облегчения. Но вместо этого она повернулась лицом к трем грубиянам, обняла саидар и принялась свивать пряди Воздуха в требуемое плетение. Плотная стена Воздуха, в три шага высотой, поднялась вокруг них. Морейн безжалостно замкнула ее. Это разрешено. Стена зазвенела, как стальная, когда один из мужчин ударил ее кулаком.

Шестиконечная звезда сияла на кирпичной кладке на верхушке той самой арки, из-под которой вышли мужчины. Морейн была уверена, что раньше ее не было, однако сейчас звезда несомненно была там. Идти ровным шагом мимо стены Воздуха оказалось нелегко, и она порадовалась, что не отпустила Силу. Судя по доносившимся изнутри крикам и проклятиям, мужчины пытались выбраться наружу, карабкаясь друг другу на плечи. Но и сейчас она не боялась их. Ей только не хотелось, чтобы они вновь увидели ее обнаженной. Кровь опять прилила к щекам. Было очень трудно не ускорить шаг, но Морейн сосредоточилась на этой задаче, на том, чтобы лицо ее оставалось спокойным и безмятежным, какой бы на нем ни пылал румянец.

Пройдя под аркой, она повернулась, готовая...

Свет, где она оказалась? И почему она... раздета? Почему удерживает саидар? Встревожившись, она отпустила саидар, хотя и неохотно. Она знала, что в том пустом внутреннем дворике завершила первое плетение из той сотни, которую должна была сплести. Она знала лишь это, и не больше. И еще то, что должна продолжать.

К счастью, какая-то одежда лежала на полу прямо под аркой. Платье было из грубой толстой шерсти, чулки кололи кожу, однако все подошло так, словно подобрано специально для нее. Даже тяжелые кожаные башмаки. Они были безобразны, но она надела их.

Это было очень странно, ведь позади Морейн лежало что-то вроде дворцового внутреннего дворика, но теперь она шла по лишенному дверей коридору, из грубых каменных плит. Высоко над головой к стенам металлическими скобами крепились светильники. Больше похоже на какую-то крепость, а не на дворец. Не может быть, чтобы в коридоре совсем не было дверей – такого не бывает. Она должна идти вперед, и это значит, что в конце концов она должна куда-нибудь прийти. Но еще более странным, чем коридор, оказалось то, что открылось за единственной дверью в дальнем конце.

Перед Морейн предстала крохотная деревенька – дюжина крытых соломой домиков и ветхих амбаров, очевидно заброшенных из-за ужасной засухи. Покосившиеся двери скрипели на петлях, ветер нес пыль по единственной улице под безжалостным полуденным солнцем. Жара молотом ударила ей в лицо; не успела Морейн пройти и десяти шагов, как уже совершенно промокла от пота. Тут она порадовалась, что на ней крепкие башмаки: будь она в туфлях, каменистая земля жгла бы ей ноги. Единственный сложенный из камня колодец высился посреди того, что некогда, видимо, называлось лужайкой. Теперь это был клочок засохшей земли с торчащими тут и там пучками сухой травы. На потрескавшихся зеленых плитках, которыми был вымощен пятачок вокруг колодца, – когда-то, стоя на них, люди набирали воду, – кто-то нарисовал красной краской шестиконечную звезду; теперь краска поблекла и облупилась.