Паутина удачи - Оксана Демченко Страница 42

Саня помнил тот день, когда отца окончательно отстранили от дел. Король осмотрел шпалы, зло и коротко хохотнул и пошел к седьмому вагону. Там, возле тамбура, уже стоял Фрол Кузьмич. Ждал.

– Я не стану укладывать эти шпалы. – Отец говорил спокойно и внятно, со своим обычным прищуром глядя на начпоезда. – Они в растопку и то гниловаты и сыроваты.

Фрол Кузьмич как-то странно и неловко повел ноющим плечом. За лето он «падал» дважды. То есть вечером был человек как человек. Но поутру – уже примечательное зрелище. По словам начпоезда, он с трудом привыкал пользоваться крутыми сходнями из вагона, особенно в темноте. Однако цвет, стойкость и форма синяков выглядели до странности знакомыми. Да и Лена после всякого «падения» улыбалась начальству как-то слишком многообещающе и даже ласково, а сам Кузьмич испуганно вздрагивал и отворачивался, стараясь не замечать непомерно красивую чужую жену. И на Короля не смотрел… Но, само собой, впечатления копил – так определил неизбежную злость Фрола машинист. Оформились эти впечатления достаточно внезапно и заметно для каждого. А именно: выслушав заявление Короля, что шпалы плохи, начпоезда повел себя необычно. Кивнул, словно иного и не ждал.

– Темная удача портит материал-с, – громко заверил Фрол Кузьмич. – Но если сменить бригадира, дело пойдет успешно и быстро. Я поговорил с людьми. Федор Буев им по душе-с. В его удаче имеется свет, а в характере – деловитость и такт. Сдавай полномочия, проклятый.

Король без малейшего удивления принял новый поворот своей судьбы. Он передал рослому глуповатому Федору ключ от маленькой каморки, где хранил приборы и книги учета, пошел сделал запись о своей отставке в журнале у помощника начпоезда, туда же вписал: «Шпалы негодные, такие не исправят ни удача, ни даже великое чудо и могучая магия». Взяв в руки остроносый молоток на длинной ручке, заинтересованно прищурился, глядя на недоделанный за смену путь.

– Приступайте, – кивнул начпоезда, празднуя победу.

Федор затоптался, озираясь по сторонам и сопя. Показал на шпалы:

– Надобно класть!

– Смена закончилась, – задумчиво отметил Саша, сдавший дела вместе с Королем. – И так полторы нормы люди отработали вчистую. Устали.

– Надобно поднажать, – попробовал напирать Федор.

Однако поддержки не встретил и снова засопел, обернувшись к Фролу Кузьмичу. Тот поморщился, оглядел путейцев. Он понимал, что за победу над Королем придется заплатить, но не ожидал, что средства потребуются сразу и немалые.

– Сверхурочные двойные, – выдавил начпоезда фразу, которую не произносили в составе с весны.

Народ зашевелился, одобрительно загудел. Работа пошла споро, с огоньком. Правда, к некоторому удивлению Фрола Кузьмича, его денежная щедрость оказалась приписана к числу заслуг Короля и Саши. Но в целом сознание путейской массы сместилось в нужную сторону. Люди стали привыкать: начальником может быть даже туповатый и исполнительный Федор. Дня три и точно мог, вполне успешно. А потом потребовалось менять рельсы и выравнивать новые…

Федор делал все точно так, как и Король. С бычьей твердолобостью копировал и движения, и манеры, и даже слова. Ложился на рельс левой щекой. Щурил глаз, чуть присвистывал, задорно улыбаясь. Невнятно и едва приметно кивал, вроде бы нащупав неправильность в кривизне дуги рельса. Кричал разборчиво и четко: «Саша, лево два» – и так далее. Фрол смотрел и мрачнел. Рельс, даже его неопытному глазу видно, изгибался самым причудливым и опасным зигзагом, готовым выбросить вагон с насыпи. Путь получался неровным, совершенно несовместимым с ничтожной допустимой погрешностью в промере точности дуги и постоянства расстояния между рельсами.

– Поскольку дела переданы вам, господин Буев, в спешке, – предложил начпоезда, – вы вправе настаивать на обучении данному тонкому и сложному навыку.

– Король! – взмолился Федор.

– За обучение будет заплачено, – сморщился начпоезда.

Король нехотя кивнул. Ему совершенно не нравилось происходящее, за кажущейся простотой смещения проклятого мнилась более сложная игра, непонятная и оттого опасная. Ему-то что, он выкрутится и осилит, а если беда коснется Лены, Сани, Корнея? Как защитить их, как отвести незримую угрозу? Не он один ждал дурного, недосказанность и смутные предчувствия висели над поездом как темная туча… Саня видел настроение отца и тоже хмурился.

Только Лена не разделяла общего тяжелого и мрачного настроя. Она верила, что начпоезда скоро сгинет, а зло, причиненное им, рассеется. Зато о замечательном, погожем и теплом лете останется память. Будет у Сани братик. Или сестренка. Лучше бы, само собой, девочка, о чем Лена повторяла по сто раз на дню, придирчиво выкраивая и украшая распашонки. Хватит в ее нелепой семье беспамятных магов и отъявленных драчунов. Надо вырастить еще одну милую певунью – Беренике в пару.

Король, возвращавшийся с работы мрачнее тучи, слушал, улыбался и начинал мастерить игрушки. Постепенно увлекался, вроде бы успокаивался. Однако стоило Лене отвернуться – смотрел на нее с затаенной болью. Чутье не обещало хорошего, здравый смысл ему вторил. Увы, нынешнее состояние жены делало ее вдвое более беззащитной, и это Король тоже понимал…

Корней дописал и отправил свое письмо в главное управление путей на исходе второй недели сентября и стал ежедневно высматривать паровую дрезину большой столичной проверки. Он до смешного свято верил, что для него удача в конвертах густа и светла.

Меж тем небо затянули низкие осенние тучи. Ветер с севера усердно гнал и намывал их, как илистый тяжелый песок на отмель, – темные, наполненные влагой. Сперва ползущие быстро и заметно, затем все медленнее, тучи перегородили течение воздушной реки и сплошной низкой хмарью стали копиться, напирать, тесниться в русле большого осеннего ветра, влажными пологами ложиться на деревья, вымачивать лист, гноить траву и превращать короткое, как один счастливый вздох, бабье лето в предзимье – раннее, унылое и затяжное. Дни сделались смутными и недолгими, сумерки загустились серым, низким небом без просветов. Состав откочевал с магистральных путей на боковую дугу и там увяз в нудном длинном ремонте всего полотна и насыпи…

Саня сидел теперь над учебниками с утра и до сумерек. В школе столичного колледжа его ждали зимой, после окончания празднования Нового года. Времени оставалось удручающе мало, толщина же малопонятных книг, изученных лишь частично, давила одним своим видом… Конечно, ректор не настаивал на полном освоении того или иного курса, только разве можно остановиться и успокоиться, позволить себе оказаться на экзамене хуже неизвестных «других учеников»? У них-то и учеба идет давно, лет с пяти, пожалуй, и родители состоятельные, и наемные наставники в наличии – репетиторы. И стипендия этим детям не требуется так отчаянно.

– «…Стихийная магия есть способ овладения сокрытыми ресурсами собственного существа человека, – бубнил Саня, бессмысленно глядя в стену и не видя ее. – Основывается она на таланте, упорстве и расчете. Первым этапом овладения этой простейшей, в сравнении с иными, техникой следует считать восприятие базовых стихий, то есть состояний вещества и энергии – тверди, огня, воды, воздуха. За восприятием идет понимание их связей, которое создает возможность исследования магической механики природных явлений. Третьим шагом должно стать постижение допустимых и посильных магу воздействий, формирующих, направляющих, возбуждающих или угнетающих различные потоки стихий…»