Берендей - Ольга Денисова Страница 41

Это было гораздо сильней и больней, чем он ожидал. Что ж, и трехлетний ребенок с ножом может нанести серьезное ранение взрослому. Леонид взревел от ярости и хотел отступить назад, чтобы вырвать лезвие из груди, но берендей последовал за ним - избавиться от копья в груди не получилось. Тогда он надавил вперед, надеясь сломать деревянную палку, такую хлипкую на первый взгляд. И растоптать мальчишку, посмевшего сделать ему так больно! Берендей отступал, но, черт возьми, Леонид не ожидал, что в его руках столько силы! Каждый сантиметр продвижения вперед причинял ему невыносимую боль.

В него стреляли, и он не замечал пуль, впивавшихся в шкуру. Но идти вперед на рогатину устал. Кровь хлестала из груди и стекала по шесту прямо на руки берендею. Леонид снова попробовал отступить, но проклятый берендей крутанул лезвие в ране, и Леонид снова взревел от боли и бешенства. Смести, сокрушить, растоптать! Он ринулся вперед, нажимая на рогатину сверху всем весом. Мальчишка не удержит его! Потому что удержать его невозможно!

Шест хрустнул, уткнувшись в землю. И помешал Леониду нанести точный удар в голову противнику. Он почувствовал, как его когти задели плоть, но этого было мало! Охотники палили в него, а Леонид настолько озлобился, что готов был крушить все вокруг. Гнев застил ему глаза, он забыл про берендея. Он ревел, он был страшен, он побеждал! Огромный пес, кинувшийся в атаку, хотя и нанес несколько болезненных укусов, не помешал достать его хозяина. Оставался последний охотник, так метко и больно палящий в него из карабина, и Леонид поднялся ему навстречу. Кровь лилась у него из груди широкой струей, рана мешала ему, изматывала, утомляла! Видно, это изрядно ослабило его, потому что очередная пуля толкнула в грудь, и он потерял равновесие. Упал в снег и решил, что пока рано подниматься. Пусть расслабятся. Пусть подойдут поближе. Кто у них самый смелый? Берендей? Вот пусть и посмотрит, завалили они медведя или еще нет.

Но самым смелым оказался как раз «бычок», который сбежал от него, бросив своих товарищей умирать. Верней, не самым смелым, а самым глупым. Леонид поднялся мгновенно, едва увидел его в пределах досягаемости. Подъем дался нелегко: он почувствовал, что перед глазами все кружится, расплывается и раскачивается, словно на качелях. Это не помешало ему отгрызть голову восторженному идиоту, так неосторожно приблизившемуся к «мертвому» медведю.

Но Леонид не стал продолжать боя. Кто знает, насколько серьезно его ранение? И сколько крови в нем еще осталось? Зачем рисковать? Они придут еще не раз и не два… А он успеет набраться сил до следующей схватки.

Берендей очнулся быстро и увидел небо над головой. И верхушки сосен. Кто-то плакал совсем рядом с ним. Берендей попробовал подняться: опираться на правое плечо было больно, но терпимо. Голова кружилась, и слегка тошнило.

Семен сидел метрах в десяти от него, обнимал Аякса и рыдал, как ребенок. Рядом лежали Черныш и Барклай. Берендей встал и пошатываясь подошел к нему.

- Они спасли тебе жизнь, - сказал он и положил руку Семену на плечо.

Семен завыл и уткнулся в тело Аякса.

Берендей глянул на собак и вдруг заметил, что ребра Черныша слегка приподнялись, а потом опустились.

- Черныш жив, - сказал он.

Семен на секунду замолчал.

- Что?

- Черныш жив, он дышит.

И Аякс, и Барклай были мертвы. Берендей побрел к Сергею, тот лежал к нему ближе всего. Нет, не о чем говорить. Их с Казбичем тела сплелись в тугой ком. У Сергея в четырех местах был сломан позвоночник и сплющены ребра. Берендей постарался не смотреть на голову Игоря и подошел к Вовану. Нет. Заклятый снес ему полголовы. С этим не живут. Тело Антона лежало дальше всех, у него было окровавлено лицо и неестественно вывернута в сторону нога. Берендей присел и попробовал нащупать пульс на шее. И услышал его! Антон был жив!

- Ну, хоть один! - Берендей хрипло засмеялся. И сам испугался своего смеха.

Он вытер кровь с лица Антона - щеку рассекали три рваные раны. Сквозь одну блеснули зубы. Берендей осмотрел его внимательней: скорей всего, у Антона было сильное сотрясение, может быть, ушиб мозга. И, очевидно, сломана нога. Раны на лице, несмотря на кровотечение, опасности для жизни не представляли.

Берендей подошел с Семену, который перестал оплакивать своих питомцев и возился с перевязкой Черныша, и сказал:

- Антон жив.

Семен рассеянно кивнул. Берендей не стал его трогать.

Он перевязал Антону лицо - бинт он всегда брал с собой на охоту. Потом из двух лыжин сделал шину и сжал между ними его сломанную ногу.

На этот раз волокуша не требовалась - лыж хватало. Еще три пары. Нет, одна оказалась сломанной - видимо, Заклятый наступил на нее. Впрочем, хватило бы и одной. Берендей связал четыре лыжи вместе, сделав подобие саней.

Он не посмел снять одежду с покойников, чтобы настелить на импровизированные санки, поэтому положил на них свой ватник. На правом плече он был распорот в клочья, рукав окровавлен. Он переложил Антона на сани: тот не пошевелился.

- Ты готов? - спросил он Семена.

- Да, почти, - отозвался тот.

Берендей сел в снег и посмотрел на свое плечо. Свитер насквозь промок от крови, но рана не была страшной. Два когтя. Один слегка оцарапал, второй задел мышцу, но не порвал ни крупной вены, ни артерии.

- Пошли? - спросил Семен.

- Перевяжи мне плечо.

- У меня бинта уже не осталось.

- У меня еще есть. Немного.

Семен умел делать перевязки. Бинта не хватило, и повязка сразу промокла от крови, но это было лучше, чем ничего.

- Теперь пошли. И пошли быстро. Парню нужен врач, и, может быть, срочно. Он очень долго без сознания.

Берендей встал, Семен поднял на руки Черныша и пошел вперед.

- Лыжи надень, - крикнул ему Берендей, - так ты не далеко уйдешь.

- Ты прав, - согласился Семен.

Они двинулись в обратный путь молча: впереди Семен с Чернышом, а сзади Берендей с Антоном на санках.

- А где Борис? - спросил вдруг Семен.

- Надеюсь, что сбежал, - ответил Берендей.

Но через минуту понял, что надежда его была напрасной: Борис погиб первым из всех, и погиб на том месте, где Берендей почуял Заклятого в первый раз.

- Да, Егорка, ты был прав… Я привел их на смерть… А у меня, гляди-к ты, ни царапины…

- Такого я предположить не мог, - отозвался Берендей. - Знаешь, сколько пуль ты в него всадил? Да не меньше двадцати. Одну в голову. Когда я его рогатиной держал. Она даже черепа не пробила.

- Двадцать не может быть. У меня десять зарядов. Да у Вовки штук пять осталось. Не, не двадцать. Как думаешь, он и вправду оборотень?

- Ерунда.

- Оборотня только серебряной пулей убить можно.