Тьма наступает - Лиза Джейн Смит Страница 41

Елена

Взгляд Дамона нетерпеливо пробежал по этим строчкам. Он искал что-то совсем другое. Ага. Вот это уже ближе.

Моя милая Елена!

Я знаю, что рано или поздно ты сюда заглянешь. Надеюсь, что тебе никогда не придется видеть того, что здесь написано. Если же ты прочитала эти строки, значит, Дамон меня предал, или случилась какая-то другая непредвиденная беда.

(«Предал?» Как-то слишком сильно сказано, подумал Дамон, которому стало не по себе. Одновременно он изнемогал от желания продолжить то, что начал.)

Ночью я иду в лес, чтобы переговорить с ним, — и, если я не вернусь, ты знаешь, кого надо расспрашивать в первую очередь.

Сказать по правде, я не совсем понимаю, что происходит. Сегодня днем Дамон оставил для меня письмо с веб-адресом. Я положу это письмо под твою подушку, любимая.

(О черт, подумал Дамон. Трудно будет вытащить это письмо и не разбудить ее. Но придется.)

Елена, сходи по этому адресу. Тебе придется повозиться с переключением яркости на мониторе, потому что сайт сделан так, чтобы его могли увидеть только вампиры. Там, кажется, сказано, что есть такое место, которое называется Ши-но-Ши — если переводить буквально, говорится там, это значит «Смерть Смерти», и там возможно снять с меня проклятие, которое тяготеет надо мною почти полтысячи лет. Там используют сочетание магии и науки, чтобы возвращать вампирам их первоначальную сущность, снова превращать их в обычных мужчин и женщин, юношей и девушек.

Если они действительно умеют это делать, Елена, то мы сможет быть вместе столько, сколько живут обычные люди. А мне больше ничего не надо от жизни.

Я хочу этого. Я хочу, чтобы у меня был шанс предстать перед тобой в облике обычного человека, дышать и питаться по-человечески.

Не волнуйся. Пока я собираюсь всего лишь поговорить об этом с Дамоном. Нет нужды требовать, чтобы я остался. Я ни за что не брошу тебя сейчас, когда в Феллс-Черч творится черт знает что.

Это было бы слишком опасно для тебя, особенно теперь, с твоей новой кровью и новой аурой.

Я понимаю, что доверяю Дамону больше, чем стоило бы. Но в одном я уверен: он никогда не причинит тебе вреда. Он тебя любит. И ничего не может с этим поделать.

И все-таки мне придется встретиться ним на его условиях, наедине, в конкретном месте в лесу. Там и поглядим.

Как я уже написал выше, если ты читаешь эти строки, значит, случилось что-то очень плохое. Защищай себя, любимая. Не бойся. Доверяй себе. И доверяй своим друзьям. Они все могут тебе помочь.

Я верю в инстинктивное стремление Мэтта защищать тебя, верю в рассудительность Мередит и интуицию Бонни. Скажи им, чтобы они сами об этом не забывали.

Надеюсь, что ты никогда этого не прочтешь.

Со всей моей любовью, сердцем и душой,

Стефан

P. S. На всякий случай: под второй половицей от стены, напротив кровати, спрятано 20 000 долларов в стодолларовых купюрах. Сейчас прямо на ней стоит кресло-качалка. Если отодвинешь кресло, легко заметишь трещину.

Дамон аккуратно удалил этот фрагмент файла. Потом, искривив рот в полуулыбке, он задумчиво, не произнося ни звука, набрал другой текст, с абсолютно иным смыслом. Быстро перечитал. Лучезарно улыбнулся. Ему всегда хотелось стать писателем — не в смысле закончить какие-то курсы, естественно; просто он чувствовал, что у него к этому делу врожденный дар.

«Пункт первый выполнен», — думал Дамон, сохраняя файл, в котором вместо слов Стефана теперь были его слова.

Он тихо подошел туда, где на узкой кровати, за спиной у Стефана, свернувшись калачиком, спала Елена.

Теперь переходим к пункту номер два.

Медленно, очень медленно, рука Дамона скользнула под подушку, на которой лежала голова Елены. Он коснулся волос Елены, разметавшихся по подушке в лунном свете, и это прикосновение причинило ему боль — не столько в клыках, сколько в груди. Дамон медленно шарил под подушкой. Он искал нечто гладкое.

Неожиданно Елена что-то пробормотала во сне и повернулась. Дамон едва не отскочил в темноту, но глаза Елены были по-прежнему закрыты, а тень от ресниц лежала толстыми чернильными полумесяцами на щеках.

Теперь ее лицо было обращено прямо к Дамону, но, как ни странно, он не стал искать взглядом голубые вены на ее светлой гладкой коже. Он жадно смотрел на ее полураскрытые губы. Нет... устоять было почти невозможно. Даже во сне они сохраняли цвет розовых лепестков, были чуть влажными и немного открытыми — так, что...

Я могу сделать это очень осторожно. Она никогда не узнает. Могу, я точно знаю, что могу. Сегодня я чувствую себя непобедимым.

Но когда он склонился над ней, его пальцы коснулись плотной бумаги.

Это прикосновение словно выдернуло его из мира грез. Он что, спятил? Рисковать всем, поставить под угрозу весь план ради одного поцелуя? Будет полно времени для поцелуев — и кое-чего еще, гораздо более важного, — но потом, потом.

Дамон осторожно вытащил из-под подушки маленькую открытку и положил ее в карман.

Потом он превратился в ворона и вспорхнул с подоконника.

Стефан давным-давно довел до совершенства искусство спать только до определенного момента, а потом просыпаться. Взглянув на часы на каминной доске, он убедился, что дисциплина и на этот раз его не подвела. Ровно четыре утра.

Будить Елену он не хотел.

Стефан тихо оделся и вылетел в окно так же, как незадолго до этого сделал его брат, — только в облике и ястреба. В глубине души он был уверен, что кто-то обвел Дамона вокруг пальца — кто-то, кто пустил в ход малахов, чтобы они сделали Дамона своей марионеткой. И Стефан, все еще заполненный кровью Елены, считал своим долгом остановить их.

В записке Дамон направил Стефана к тому месту, где с друзьями Елены произошла авария. Дамон явно хотел постоянно возвращаться к этому дереву, чтобы выследить по марионеткам-малахам их кукловода.

Стефан летел на бреющем полете, он планировал, а один раз чуть не довел до инфаркта какую-то мышь, когда спикировал прямо над ней, а потом резко взмыл вверх.

Наконец, увидев следы столкновения машины с деревом, он изменил облик прямо в воздухе и превратился из великолепного ястреба в молодого человека с темными волосами, бледным лицом и ярко-зелеными глазами.

Он спустился на землю легко, как снежинка, и внимательно осмотрелся по сторонам, проверяя окрестности всеми органами чувств, что есть у вампира. Ничего подходящего на ловушку, ничего враждебного, только бесспорные признаки яростной атаки деревьев. Оставаясь в человеческом облике, он залез на дерево, на котором остался экстрасенсорный отпечаток его брата.

Стефан забрался на дуб, с которого его брат наблюдал за драматическими событиями у себя под ногами. Ему не было холодно, ведь в его жилах текло слишком много крови Елены, чтобы он мог замерзнуть. Но он знал, что в этом участке леса было холоднее всего; что- то поддерживало здесь холод. Зачем? Некто уже забрал себе реки и леса в окрестностях Феллс-Черч, так зачем же ему тайком от Стефана устраивать здесь жилище? Кем бы ни был таинственный пришелец, рано или поздно он должен будет предстать перед Стефаном, если хочет остаться в Феллс-Черч. Чего же он ждет, недоумевал Стефан, садясь на корточки на ветке.