Везунчик Леонард. Черный Корсар - Владимир Корн Страница 41

Стерк послал одного из дежуривших на палубе матросов, которые, кстати, были проверены мною под тем или иным предлогом еще в самом начале вахты. Ни у кого из них никаких следов от кофе не оказалось. Что означало два варианта: либо отметины уже сошли на нет, либо круг подозреваемых сузился.

– Здесь тробор застыл! Он трап перегородил так, что из кубрика не выбраться!

Мы со Стерком как по команде посмотрели на пустое «воронье гнездо», после чего озадаченно переглянулись: как же так?! Почему не смогли увидеть, что тробор оттуда уже спустился? Как мы вахту несем? А матросы, которые все это время находились на палубе? У них-то вообще все должно было быть перед глазами.

Переглянулись и отвели глаза в стороны. Вопросов-то много, но нам при всем желании не удастся ответить хотя бы на один из них.

– А ведь это проблема!

Еще бы нет. Ну а если аврал?

– Стерк, прикажите открыть световой люк. И спустите вниз штормтрап, – велел я, подумав при этом: «Мог бы и сам давно догадаться».

Эту проблему необходимо решать, поскольку открытие светового люка – не выход, а полумера. Случись шторм, и вода через него начнет заливать внутрь корабля, что совсем ни к чему. Поэтому я направился к тробору, чтобы от души его пнуть. В тот момент мне не было нужды вспоминать о Гаспаре, настолько я был разъярен.

– Ну что же ты всегда проблемы нам создаешь, а? – обратился я к механизму. Почти ласково, поскольку те слова, которые заготовил по дороге, озвучивать было нельзя: за мной увязалась Рейчел. – У нас же и без тебя их хватает! А ну-ка убирайся отсюда! А еще лучше – сделай так, чтобы тебя больше никто не видел! – Последние слова я произносил, примериваясь к удару ногой и заранее морщась от боли.

Бить не пришлось. То ли тробор меня понял и проникся, то ли так совпало, но он вдруг ожил. Потоптавшись на месте, Гаспар отправился к выходу, заставив нас с Рейчел пятиться назад. Оказавшись на палубе, механизм прямиком направился на нос корабля. Дойдя до крайней его точки, он взобрался на бушприт, дошел до самого конца, после чего плюхнулся в море.

– Лео, ну зачем ты его утопил? – со слезами на глазах спросила Рейчел.

– С чего ты взяла? – удивился я.

– А с того, что ты сам ему сказал: «Чтобы больше никто тебя не видел». Забыл уже, что ли?

Ну сказал в сердцах, с кем не бывает? Кто же мог знать, что эта железяка воспримет мои слова настолько буквально? Но не это ли наилучший выход из положения?

– Другого найду, еще лучше! – пообещал я. – А пока нужно сделать вот что. Нам необходимо осмотреть команду…

Закончить объяснения у меня не получилось. Сначала этому помешал крик Алавира:

– Райан, ты почему еще здесь? А ну-ка быстро наверх: видишь же, твой насест уже свободен!

Затем мне на глаза попался Головешка. Так вот, левое ухо у него выглядело опухшим и красным, и мне стало совсем не до объяснений Рейчел. Вернее, в них теперь уже не было смысла.

Вот этого от Теодора я ожидал меньше, чем от всех других, он даже не входил в мой круг подозреваемых. И все же, чтобы избежать сомнений, окликнул его:

– Теодор, подойди!

Когда он приблизился, то старательно начал держаться ко мне правым боком. И тогда, ухватив его за воротник, я бесцеремонно повернул Головешку к себе левым. После осмотра уха никаких сомнений не оставалось: негодяй, который подсматривал и подслушивал, что делает капитан со своей женой, оставшись наедине, – именно он.

– Что у тебя с ухом?

– Да так… – пряча глаза, замялся он. – Случайно об косяк ударился.

Косвенным доказательством его гнусного поведения могло послужить еще и то, что голос у него тонкий, и потому Рейчел с Мэри вполне могли спутать его болезненный вскрик с крысиным писком.

«Как же так! – расстроенно думал я, измеряя капитанский мостик шагами из угла в угол. – Головешка, которому я мог доверять почти как себе, с единственной оговоркой – когда тот полностью трезв, вдруг оказался тем, кем оказался! Мир для меня никогда уже не будет прежним!»

– И все-таки вам легче, капитан, – сказал Стерк.

– Ты вообще о чем? – вяло поинтересовался я, расстроенный тем, что окончательно потерял веру в человечество.

– Ну как это о чем? Все-таки вы понаблюдательней меня будете. По крайней мере, не тробора, так ухо Теда Три Попугая сразу заметили, как он его от вас ни прятал.

– Может, тогда скажешь, отчего оно у него такое красное?

– Конечно, скажу. Теду по нему вчера вечером от Казимира прилетело.

– От Казимира?!

– Ну да. Причем за дело. За то, что он о Мэри что-то такое нехорошее сказал.

– Точно за Мэри? – не сдерживая себя, я ухватил Стерка за ворот, притягивая к себе. – Ты сам все это видел?!

– Точно, господин капитан! Всеми богами сразу клянусь! – замерев, затараторил тот, явно испуганный диким выражением моих глаз.

Вера в человечество стремительно ко мне возвращалась вместе с намерением произвести осмотр команды. И я уже было собрался пойти к Рейчел, когда сверху, из «вороньего гнезда», донесся вечно простуженный от постоянного пребывания на ветрах, хриплый голос Райана.

– Прямо… – Он закашлялся. – Прямо по курсу – паруса на горизонте!

Понятно, что мне сразу стало не до ушей и глаз. Вероятность того, что мы повстречаемся с кораблями Брангарии или Виргуса, была весьма высока, и это, несомненно, сулило нам огромные неприятности.

От Виргуса – за сожженный нами «Нетопырь». Ну а Брангария обязательно признает в «Морском орле» свой корабль, ведь мы даже название ему не сменили. Сначала признают, а затем поинтересуются, каким образом он оказался в наших руках. Спасти от виселицы нас может только скорость корабля. При единственном условии: если у них не окажется такого же ходкого, что тоже вполне могло случиться.

– Сколько их?

– Три! Идут встречным курсом, – доложил Райан.

Когда я взобрался на верхушку мачты, единственного взгляда мне хватило понять, что Райан не ошибся ни в чем.

Правда, мне не удалось определить принадлежность к той или иной стране, а еще тип кораблей. По типу можно было определить вооружение, ходовые качества, количество людей в экипаже. Правда, только в том случае, если бы я этими познаниями обладал. И потому для меня преследователи были одним трехмачтовым и двумя двухмачтовыми кораблями.

Тем временем на «Морском орле» сыграли тревогу, первым делом расчехлив гибмет – единственное оружие на борту корабля, если не принимать в расчет арбалетов и сабель с мечами. Нет, их тоже можно считать оружием грозным. Но при единственном условии – когда их сжимает несколько сотен, а еще лучше – тысяч человек. Но не семнадцать, из которых – две девицы и один Головешка, который как боец – полный ноль.

– Наши действия, капитан? – спросил Алавир, едва я вернулся на мостик.