Маски: Иллюзия заблуждений - Алена Медведева Страница 41

Вся наша история — как один бессмысленный танец с пируэтами: отчаянные попытки поразить, добиться своего, стремиться очаровать и… полное отсутствие сближения. Патологическая неспособность быть рядом.

Я вдруг поняла, что даже в мгновения ненависти и одержимости местью — любила и где-то глубоко в душе — в самом ее укромном уголке — ждала, надеясь на чудо. Его побег в прошлое, отчаянная до безумия попытка найти меня — что это, если не возможность, которую я подарила Орино, чтобы исправить все? Последний шанс, вопреки всему великодушно предоставленный моей неистребимой любовью. Последняя отчаянная надежда.

Я ждала. Я знала, что он придет. Знала наверняка, и предсказание Тиравиаса тут ни при чем. Об этом всегда знало мое сердце. Оно беззаветно верило в свой выбор, в этого мужчину. И я надеялась, что лед сможет оттаять, что мой огонь растопит его.

— Вы вообще понимаете, что значит любить? Ведь в этом смысл жизни!

После вспышки яростных эмоций, оголивших мою душу, я ощутила накатившее бессилие.

Орино молчал, и больше всего меня убивала жалость в его глазах. Он не был злым. И даже сейчас, видя накал моих эмоций, пытался смягчить удар. Найти для меня хоть какие-то объяснения, оправдать мою безумную и, с его точки зрения, никчемную любовь. Я поняла это, прежде чем он смог подобрать слова.

— Для нас смысл жизни в потомках. В своем продолжении. Возможно, если судить по-вашему, мы их любим? Ты можешь быть уверена — я буду любить своего потомка. Я уже люблю его. Обожаю. Твоего ребенка. Этого недостаточно, чтобы ты успокоилась и позволила нашим судьбам идти предназначенным путем? Послужить во благо ребенка.

Огонь потух, оставив в душе пепелище.

Голос Орино звучал ровно, его лицо выражало расслабленность и душевный покой.

«Надо просто признать это. Поверить наконец самой, — задыхаясь от боли, невидящим взглядом уставившись в пространство, мысленно шептала я вновь и вновь. — Он не спо-со-бен. Не может любить. Не понимает, что это за чувство. И в этом нет его вины — он просто верлианец. Другой».

Только сейчас осознала, что не смогу выжить без его любви. И если все это время силы придавала безумная надежда на отклик его сердца, то в этот миг она исчезла. Ушло ощущение жизни, пропал стимул бороться.

Теперь в вязком молчании рядом с верлианцем была лишь моя телесная оболочка, лишенная души. Все оказалось напрасным.

— Регина… — тихий и напряженный голос Орино прервался словно против его воли. Едва начав, он тут же оборвал себя, долго молчал и смотрел на меня задумчивым взглядом, прежде чем продолжить: — Я изначально не хотел, чтобы ты осталась разочарованной. Мне действительно важны твои ощущения. Поэтому как мог я старался соответствовать твоим представлениям обо мне. В чем-то шел и дальше — обращался с тобой как с одной из нас, пытался увидеть в тебе мою соплеменницу. Ты даже не осознаешь этого, но я очень многим пожертвовал ради тебя. Сам удивлен, насколько многим. Не стоит думать, что ты не важна для меня. Наоборот, ты для меня — бесценна.

Сердце ухнуло вниз. Какие слова, какие откровения! Только мы по-разному понимаем их суть!

— Еще большим ты заставил пожертвовать меня… — Голос прозвучал безжизненно и монотонно.

Я не сводила взгляда с собственного колена, где, проскользнув сквозь толстое стекло иллюминатора, ярким пятнышком растекся солнечный лучик. Сейчас эта яркая лужица казалась последним светлым пятном в кромешной тьме моей потухшей души.

Больно-о-о…

— Обстоятельства… — вновь начал он свои объяснения, каждым словом еще больше вгоняя меня в пропасть отчаяния. — Ничего подобного я уже не ожидал. Не думал, что ты появишься в моей жизни. Поэтому во многом поступал необдуманно, эгоистично. Но я привык так воспринимать людей, ты должна понять это. Знакомство с тобой, реакция собственного тела, нечто совершенно новое и невероятное, что эта встреча подарила мне. Все буквально изумило меня, сбило с толка. Я не знал, как действовать. К подобному меня никто не готовил. Я стыдился случившегося, а еще больше боялся. И боюсь до сих пор. Не понимаю того странного влияния, что ты оказываешь на меня.

— Ты боишься меня?! — Даже в моем отчаянном состоянии это признание поразило.

Переместив взгляд на сосредоточенное лицо Орино, я пыталась отыскать в его чертах иронию.

— Ты даже не представляешь, сколько страхов появилось в моем сердце с момента нашего знакомства. Если сначала я считал все безобидной странностью, временным развлекательным эпизодом, то после пробуждения ньех понял, что со мной произошло нечто фантастическое!

Пассажиры вокруг спали, беседовали или смотрели фильмы, стюарды и стюардессы сновали по проходу между рядами кресел, разнося напитки. Нас словно не было в салоне самолета. И это очень отвечало моим внутренним ощущениям — я чувствовала себя лишенным плоти духом, лишь жалкой тенью былой личности.

— Я очень сожалею о той встрече! Очень!

Если бы можно было вырвать сердце из груди, я бы это сейчас сделала. Болело не только сердце, но и душа. И боли я уже не скрывала, я вся была пропитана ею, включая мой голос.

— Давай помолчим. Не могу тебя слушать! Не могу!

— Ты должна.

Привычно суровый облик Орино — отстраненность, не позволяющая проникнуть в сердцевину его дум.

— Регина, нам необходимо объясниться, без этого бессмысленны любые дальнейшие планы. Каждый из нас обязан наконец уяснить, в чем его долг. И поговорим тут, сейчас. Когда ни один из нас не может убежать друг от друга, когда мы в чреве этого жуткого аппарата!

На последних словах Орино непроизвольно вздрогнул, подтверждая мои ожидания, для него это путешествие — кошмар наяву.

— Ты хочешь что-нибудь поесть?

Кивнув на стюардессу, замершую рядом под влиянием его неумолимого взгляда, точно земной мотылек в свете фар, Орино выжидательно замолчал.

— Да, все равно что, — безразлично кивнула я девушке в форменной блузке. Сейчас все для меня утратило вкус, цвет, смысл.

— Ты злишься на меня, это так естественно для вас, — продолжил Орино.

— Нет, — устало качнула я головой, вновь отворачиваясь к иллюминатору и всматриваясь в белую пену облаков, такую осязаемую и материальную на вид. — На себя.

— И есть за что, — будто не слыша моих слов, проговорил Орино. — Я слишком часто использовал свою силу напрасно, в итоге разрушив «человеческую сказку», что намерен был создать для тебя.

— Сказку?

— Да. По моему плану ты должна была прожить свою жизнь рядом со мной, пребывая в убеждении, что нашла свой идеал мужчины. Я желал, чтобы ты обрела ваше так называемое «земное счастье». Регина, поверь, я не желаю тебе зла.

В немом шоке я открыла рот, чтобы спросить, верно ли его поняла, но так и не нашла подходящих слов.

— Я мог бы всю жизнь поддерживать в тебе ощущение счастья… — явно сожалел о неудаче Орино. — Но слишком самонадеянно разбрасывался силой, не думая о пределе твоих возможностей. Не понимая, что остальные не смогут проигнорировать факт твоего появления.