Лабиринт для темной феи - Александра Черчень Страница 41

— О-о-о… — простонала я, не зная, как еще выразить всю гамму своих ощущений.

— Сейчас… — по-своему и, надо сказать, правильно понял жрец. — Сейчас посмотрим, и все будет хорошо.

— Какое хорошо? — всхлипнула я в ответ. — Бо-о-ольно.

— Верю, что больно, — спокойно ответил мужчина, внимательно рассматривая и ощупывая поврежденную конечность. — Но мы же не хотим, чтобы твоя чудная лапка так и осталась в таком виде, правильно? А то и кушать неудобно, и вообще это во всех направлениях быта непрактично.

— Угу…

— Вот, я же говорил, что ты умница, — забалтывал меня темный эльф и, неожиданно подавшись вперед, коротко поцеловал в губы. — Моя умница.

— Что? — Я настолько растерялась, что даже про боль забыла, глядя на мужчину широко раскрытыми глазами.

Дроу коварно этим воспользовался, одним быстрым движением вправив руку. Я взвыла от резкой боли, а темный притянул меня поближе к себе, заставляя уткнуться лицом в его плечо.

— Ну же. Лили… все отлично, — нашептывал он мне на ухо, скользя ладонью по плечам и спине. — Это лишь маленький вывих, ничего серьезного. Даже синяка не останется! Сейчас вот намажем пострадавшую лапку мазью, и даже его не будет.

— Правда? — пробормотала я, обнимая темного здоровой рукой и не торопясь отстраняться. Моя бы воля — еще и на колени залезла!

В следующий момент я поняла, что недооценивала жреца.

Сол — великий кудесник, умеющий слышать чужие желания!

Он подхватил меня на руки и перебрался в свое кресло, комфортно усадив на коленях. Из стола была извлечена маленькая баночка, в которой оказалась терпко пахнущая травами желтоватая мазь.

— Что это? — полюбопытствовала я, сунув носик поближе.

— Секретное средство темных жрецов, — многозначительным полушепотом поведал мужчина мне на ухо, задевая губами мочку.

Это… волновало. Я порозовела от легкого смущения, но не отстранилась.

— И почему же оно секретное?

— Чтобы шпионам было чем заняться, — пошутил дроу и, мазнув пальцами в баночке, начал аккуратно втирать мазь в пострадавшее место.

Деликатные, легкие прикосновения будоражили тело и воображение. Тем более что я прекрасно помнила, как эти руки трогали совсем другие места. И не только так… то гораздо нежнее, едва ощутимо, но все волоски на теле становились дыбом, то грубо и жадно, сминая нежную кожу и наверняка оставляя на ней красные следы от пальцев.

Я дышала все чаще. Сол… так близко. Темная кожа, пахнущая чем-то пряным, а на вкус чуть солоноватая, светлые волосы, невероятно плотные и гладкие, и чувственные губы, в которые так и хотелось впиться поцелуем. Мужчина. Мой первый мужчина. Просто МОЙ мужчина.

Эх, Лил, как же ты умудрилась, а?

— Ну, вот и все, — разрушил чувственное волшебство момента бодрый голос предмета моих грез. — Теперь и следа не останется. А то грех портить такую кожу.

Он переплел свои пальцы с моими и, не отрывая взгляда, медленно поднес руку к губам, целуя запястье.

Мое сердечко, не выдержав-таки потрясений, рухнуло в живот и, кажется, прочно обосновалось там. Пульсация, жар… я снова забыла, как дышать.

— Да-а-а…

Да, это все, на что я оказалась способна.

— Ну что же, Лил, — по губам мужчины скользнула мимолетная улыбка, — давай теперь читать творение, которое ты собираешься отправить сородичам.

— А где оно? — Я завертелась, высматривая свиток на полу. В руках его давно уже не было, так что я предположила, что выронила послание.

— Вот. — Сол жестом фокусника извлек откуда-то письмо и помахал им передо мной. — Оно вылетело, когда ты падала.

Дроу развернул бумагу и вчитался в написанное.

— Угу… — протянул он, когда закончил, и внимательно посмотрел на меня. — Я смотрю, ты на редкость кроткая и благочестивая дочка.

— Мои родители сторонники классического воспитания, — несколько суховато поведала я. — Они не одобряют панибратства со старшими. Особенно в официальных бумагах.

— Так ты у нас, оказывается, приличная юная леди с замечательным воспитанием? — вскинул светлую бровь жрец и усмехнулся уголком губ. — Не хочу показаться ханжой… но не заметил!

— «Со старшими», — отрывисто повторила я.

— Хочешь сказать, что я очень молод?

— Эм-м-м… Тут дело в другом, — несколько смутилась я. — Ты меня похитил, и я была несколько не в том состоянии и настроении, чтобы любезничать.

— Ты меня матом крыла… леди, — любезно напомнил жрец.

Вот же зараза, а? Все желание улетучилось, сменившись жаждой его придушить. И отнюдь не в страстных объятиях.

Но, кстати, в беседе всплыл весьма интересный вопрос. И раз всплыл, то почему бы не продолжить тему?

— А сколько тебе лет?

— Сто восемьдесят, детка. — Сол легонько щелкнул меня по носу.

Хм-м-м… Совершеннолетие у темных эльфов в сто двадцать. Однако… За такой срок добраться до высших иерархов храма — это дорогого стоит.

— А тебе пятьдесят, как понимаю?

— Пятьдесят один, — вздохнула я.

— А, ну да, вспомнил, сила же не достигла своего зенита в день совершеннолетия, и пришлось ждать, — кивнул своим мыслям жрец. — Но вернемся к письму. Ничего подозрительного, кроме твоей чрезмерной благостности, я там не вижу, а стало быть, придется отправить. В любом случае к тому моменту, как они прибудут, ты уже выйдешь замуж. А если не пошлем послание, то нас совсем как зверей заклеймят.

— Ваш моральный облик и так особой чистотой не отличается, — «по секрету» поведала я.

— Вот-вот. Зачем усугублять ситуацию?

Вопрос явно был риторический, так что я только фыркнула, мысленно злорадствуя. Зря ты, милый, так уверен, что все будет так, как ты задумал. Неужели еще не понял, что все, что ты планируешь в отношении меня, идет как-то наперекосяк? История с борделем ничему не научила?

Пока я мысленно торжествовала и танцевала победный танец дикарей на костях Соловых планов, жрец тоже не сидел без дела.

Он аккуратно ссадил меня на пол. Поправил платье, критически оглядел и вручил баночку с чудо-мазью.

— Держи. Помажь еще сегодня перед сном и завтра утром.

На этом, собственно, аудиенция закончилась. Меня со всевозможным почтением выпроводили за дверь, и я осталась стоять в коридоре в самых смешанных чувствах. С одной стороны, темный уже не вел себя как последний мерзавец, а с другой… при всем этом я чувствовала себя непроходимой идиоткой.

— Ну, Лил… — Я рубанула ладонью по воздуху и сдавленно зашипела, так как рука была ушибленная, о чем я уже успела забыть.

Ощущение собственной дурости усилилось.