Слой - Евгений Прошкин Страница 41

Деньги кончились быстро, и главное, незаметно: то были, были, а то вдруг куда-то исчезли. Костя озадаченно посмотрел на несколько мятых десяток и сунул их обратно в карман. Учитель Роговцев последнее время, к счастью, не просыпался, но Роговцев – боец Ополчения был по части финансов таким же раздолбаем.

Бездомная жизнь в Москве оказалась на удивление дорогой: поспать на вокзале – отстегивай менту, пообедать чебуреками – раскошеливайся на таблетки от изжоги, оправиться – кидай в турникет монетку. Даже руки задаром не вымоешь. Из бесплатных услуг – лишь справка о прибытии поездов, но это Косте не требовалось.

Он подошел к темному стеклу и, глядя в него как в зеркало, разгреб пятерней волосы. Скулы обросли клокастой щетиной – особенно Костю раздражала растительность под носом. Еще неделя, и будут усы.

Сейчас бы в ванну, с томлением подумал он. Вода зеленоватая, вся колышется – залезть бы в нее и часа два отмокать. Он явственно ощущал терпкий запах, разносившийся из его ботинок, но менять носки на грязных ногах не имело смысла.

Он закинул за спину надоевшую сумку и профланировал вдоль ряда свободных такси. Водители его не воспринимали, и он их – тоже. Что-то было потеряно – что именно, Костя не знал, но понял это он почему-то только сейчас, когда закончились деньги. Он мог бы придумать, куда идти, но основной вопрос – зачем? – оставался неразрешенным.

Нуркина не найти, до Немаляева не добраться. Домой не вернуться. Поиски иногородних членов черного списка также не вдохновляли. Что толку казнить шестерок, если номер первый и номер второй живут и здравствуют?

Развернувшись и в сотый раз дойдя до ядовито-зеленых «Жигулей», Костя остановился. Под лобовым стеклом висела картонная табличка с метафизической фразой «куплю все». Улыбчивый барыга в кожаных штанах платил мало, но выбора не было. Константин порылся в сумке и извлек из нее тряпку с Настиным золотом.

– Семьсот рублей, – предложил улыбчивый.

– Ты спятил, – тихо произнес Костя. – Вчера ты давал восемьсот.

– А сегодня – шестьсот, – ответил он.

– А завтра…

– Правильно. Решать надо быстро, а то и на пузырь не наскребешь.

– Семьсот пятьдесят, и забирай.

В принципе, можно было съездить на другой вокзал, но там – Костя приценивался – то же самое. Зеленые «четверки», картонные таблички, аптекарские весы – все одинаковое. Не комиссионка и даже не ломбард – вульгарная скупка краденого. На всех вокзалах. Для удобства поездных воров.

Неподалеку, у пригородных касс, мирно покуривал постовой в пыльном кителе. Костя в который раз поймал на себе его взгляд, но знал, что пока не отойдет от барыги, ему ничего не угрожает.

К остановке подъехал автобус. Константин убрал деньги и приготовился к рывку – нужно было поймать момент между входом последнего пассажира и закрытием дверей, так, чтобы не ждать на улице. В автобус милиционер не полезет.

Блюститель, будто догадавшись о его намерениях, затоптал окурок и направился к «Жигулям».

– Меньше полтинника не возьмет, – с наигранным сочувствием произнес барыга. – Дуй, пока не поздно.

Костя с надеждой посмотрел на автобус – водитель покупал у старух сигареты. Прощай, полтинник.

– Документы, – скучно сказал милиционер.

– Вы у меня сегодня проверяли.

– Документы, – повторил он.

Еще неделю назад Константин задал бы менту такого перца, что перелом позвоночника показался бы ему наименьшей из бед. Костя-учитель, хоть и был слюнтяем, тоже не стерпел бы огульных поборов. Открыто послать человека в форме он неспособен, но по части заявлений в прокуратуру опыт имеет. Оба Роговцевых, живших в нем, не позволили бы над собой глумиться, а он… За несколько дней Костя превратился в безропотное существо, согласное платить – всем и по первому требованию.

Он покорно полез за паспортом, наощупь отделяя в кармане крупные купюры от мелких. Человек, продавший пригоршню золота, для милиции интересен вдвойне, и пятидесяти рублей могло не хватить.

Константин уже приготовил и паспорт, и деньги, когда рядом с ним, эффектно взвизгнув покрышками, затормозил старенький «Форд» какого-то неопределенно-коричневого цвета. Из него выскочил мужчина с бешеными глазами и прической «под Эйнштейна». Хватаясь за капот, он обежал машину и вцепился Косте в руку.

– Ты где пропал?! Я тебя по всей Москве… Здрасьте, товарищ сержант… Где, говорю, мотаешься? С утра тебя ищу!

Бешеный два раза сжал его локоть – слабо и незаметно, и Константин догадался: это что-то значит. Только вот что?

– Дурья башка, я же волновался! С самого утра! Представляете, товарищ сержант?

– Вы… – начал Константин, но тот, дернув руку сильнее, затараторил:

– Вожжа под хвост!.. Тоже, невротик нашелся! С женой они поцапались, ну, он и того… Обидчивый. Нервы, Костя, лечить надо.

Незнакомец обращался исключительно к милиционеру, но при этом продолжал выразительно теребить Костин пиджак. Однако имя ему известно, отметил Константин.

– Да, Костя, да. Надо и о других думать. Мы там себе места не находим, а ты… Непорядочно это. А тут еще… ха, смех! Днем по телевизору бандита показали – вылитый ты. На тебя похож, говорю. Соседи даже ОМОН вызвали! Те, молодцы, едренать, чуть дверь не вышибли. Хорошо, вовремя разобрались. Ну похожи, представляете, товарищ сержант? Я и сам очумел. Даже зовут одинаково! Только тот – курносый, и шрам на щеке. И фамилия у него… Рогов, что ли… Рогаткин…