Крестовый дранг - Руслан Мельников Страница 41

Знакомый до боли щит мелькнул между ливонским знаменем и стягом с золотым ключом и мечом — знаком Германа фон Крайземана. Дает, наверное, сейчас вестфалец советы направо и налево — и ливонскому магистру, и дерптскому епископу. Эх, достать бы гада из пулемета. Так нельзя ведь! Живым он должен попасть в руки Бурцева — только живым и никак иначе. Значит, пробиваться к предводителю цайткоманды придется через всю крестоносную «свинью». И не только через «свинью». Бурцев разглядел: конного штандартенфюрера сопровождали два мотоцикла с пулеметами! Значит, не все эсэсовские «цундаппы» пошли в обход озера с танками…

Фон Берберг остановил коня. Ну и бредовая же картина! Рыцарь приподнялся на стременах, приставил к смотровой щели топхельма… приставил бинокль! Точную копию того, что держал сейчас в руках Бурцев. Глянул быстро, оценивающе. Нет, кажись, не на Вороний Камень — на своих автоматчиков. И на татарский авангард русского воинства. Потом вестфальца заслонил отряд легких орденских всадников. Стрелки: за спиной арбалеты, на боку — закрытые колчаны.

Арбалетчики ливонцев бездействовали. Не заряжали тугие самострелы, не доставали короткие толстые болты. С работой орденских стрелков сейчас отлично справлялись солдаты цайткоманды. Своими «шмайсерами» немецкие автоматчики старались издали пробить брешь во вражеском строю, расчистить пространство для решающего удара ливонской конницы.

Первыми под пули эсэсовцев попали лучники Арапши. Степные всадники из передового полка пятились, крутились на месте и гибли один за другим. Но пока держались под автоматным огнем достойно. Да что там — более чем достойно для тринадцатого-то века. Наверное, после вчерашней воздушной атаки и танкового обстрела «невидимые стрелы» казались уже не столь ужасными. Впрочем, смерть они сеяли в рядах татар тоже весьма щедро.

Поддержать бы ребят пулеметным огнем… С этим соблазном пришлось побороться. Трофейный пулемет на Вороньем Камне и единственный во всем войске пулеметчик, умеющий с ним управляться, — сейчас слишком важный козырь. Открывать свою позицию, не разобравшись в планах противника, не следовало. Бурцев сжал кулаки. Молчание трофейного «МГ-42» будет стоить многих жизней, но если ударить раньше времени, жертв, в итоге, окажется гораздо больше. И уж победы тогда точно не видать, как своих ушей.

Бурцев заставил себя убрать палец со спускового крючка. Он ненавидел себя за это, но надо, надо… Общение с Кхайду-ханом не прошло даром. Научился ты, Васек, в польских землях хладнокровной азиатской расчетливости.

А люди падали под пулями. Но не отступали. Умудрялись сдерживать напуганных автоматными очередями коней и даже отстреливаться из луков. Кого-то держал приказ, кого-то — боязнь позора, кого-то страх перед гневом нойона Арапши и князя Александра. А кто-то был настолько закален суровой школой татаро-монгольских туменов, где бегство одного воина беспощадно каралось казнью целого десятка, что попросту не мог помыслить об отступлении без соответствующей команды.

Бурцев вспомнил прошлогоднюю сечу татар и русичей с польско-тевтонским воинством Генриха Благочестивого. Тогда на Добром поле под Легницей хан Кхайду послал навстречу немецкой «свинье» новгородскую дружину и не прогадал. А долг, он платежом красен: теперь вот Ярославич выставил на пути германцев татарский заслон. Хотя какой там долг, какие платежи… Вывести вперед лучших стрелков — это единственное, что мог предпринять новгородский князь. Степные лучники имели хоть какие-то шансы в противостоянии с цайткомандой.

Пистолет-пулемет «МП-40», коим на самом деле являлся пресловутый «шмайсер», — оружие грозное, но лишь в ближнем бою. На большой дистанции поразить мишень из него не так-то просто. Особенно если мишень эта не стоит на месте, а постоянно крутится, вертится, гарцует, мечется туда-сюда.

Степные воины пускали стрелы с седла, на скаку. Далеко пускали, метко. Это несколько уравнивало силы противников в необычной дуэли. Незначительно, но уравнивало. Но незначительно. Но, блин, все же очень незначительно. Люди и кони, сраженные пулями, валились на лед десятками. Убитые, раненые… А ответные стрелы летели все реже.

Но и среди бойцов цайткоманды появились первые потери. Согнулся в три погибели, вцепившись в оперенное древко, один автоматчик. Рухнул на спину — плашмя второй. Еще одна меткая стрела подцепила третьего. Цепь эсэсовцев остановилась. Не ожидали-с?

Нет, это был всего лишь заранее рассчитанный маневр.

Гудение орденских труб — и эсэсовцы разделились на две равные группы. Расступились: взвод вправо, взвод влево. Действовали четко, слаженно, как на плацу… Только быстрее — гораздо быстрее. Автоматчики отбежали в стороны, пропуская клюв крестоносного тарана и на ходу меняя опустевшие магазины. А к ним вдоль ливонских флангов уже мчались мотоциклисты. Тоже: один — трава, другой — слева.

«Цундаппы» с пулеметами в колясках соединились с автоматчиками. Обе группки неторопливо двинулись дальше — не передовым уже, а фланговым сопровождением. Эсэсовцы больше не стреляли. Они даже не смотрели вперед, где вот-вот вскипит битва. Взгляды и стволы цайткоманды были направлены в стороны. Вправо, влево…

А «свинья» уже неслась тяжелым галопом. А пехотинцы в ее чреве едва успевали переставлять ноги. А фашики молчали… И продолжали расползаться двумя компактными группками в разные стороны.

Непонятно. Да нет же, ё-пэ-рэ-сэ-тэ! Понятно! Все ведь ясно как божий день! Сейчас рыцари сами — без помощи союзников из будущего — раздавят, сметут жалкие остатки вражеского авангарда, потом ударят в центр русского построения. Автоматчики же и пулеметчики цайткоманды в драку не полезут — останутся прикрывать бока крестоносного клина от ударов правого и левого крыла русичей. Фашисты ведь тоже не идиоты — историю, небось, изучали. И тактику Александра Невского усвоили. И выгоду из предстоящего маневра новгородского князя извлечь сумеют.

Ярославич думает обмануть рыцарей — взять ливонский клин в клещи. Но, зная об этой хитрости, противник готовится к встрече с фланговыми ударными группами. Смогут ли русские дружинники прорваться сквозь плотный автоматно-пулеметный огонь цайткоманды? Вряд ли. Слишком большое пространство придется усеять трупами.