Крымский тустеп - Комбат Найтов Страница 41

— Я поинтересуюсь мнением инструкторов. Разрешите идти?

На улице довольно прохладно, но погода очень тихая. Добрались до расположения довольно быстро. Было 19.30. Дмитрий собрал своих „инструкторов“, и объявил приказ о высадке. Затем передал слова Эйзенхауэра, что группа инструкторов свою задачу выполнила, и имеет полное право вылететь домой.

— Есть один вопрос, товарищ командир! — спросил Саша Мальцев.

— Говори, Саша.

— Я там был, у немцев в четыре — смена… Тихо — не получится, товарищ полковник.

— В отчётах об этом написано, старшина?

— Конечно!

— Нас к планированию не допустили…

— Мужиков положат, надо идти после смены и снимать их по-тихому.

— Что предлагаешь?

— Нас здесь на четыре полных группы. По одной на точку. Объясните это американцам.

— А как остальные? Подчёркиваю, мы свою работу, практически, выполнили. Есть, правда, один пунктик…

— Дмитрий Васильевич! — подал голос капитан Никонов. Он всё это время ходил в форме капитана американской армии, отпустил модные здесь тонкие усики, единственный из всех нашёл какую-то тётку, у которой задерживался, в том числе и до утра. У остальных с этим вопросом было туго: мужчин на острове было гораздо больше, чем женщин, а английские девушки, несмотря на внешнюю приветливость, вовсе не стремились к контактам с иностранцами, тем более, плохо говорящими на английском.

— Слушаю!

— Не надо ни о каком пунктике, товарищ подполковник. Группа задачу выполнила. У меня чёткие указания на этот счёт.

— То, что ты такой же переводчик, как я — папуас, было давно понятно, но, есть вероятность срыва операции. В этом случае, всё автоматически повесят на нас. А я имею приказ: переместиться, подготовить и обеспечить высадку. Последний пункт под большим сомнением. К тому же, сзади будет болтаться батальон коммандос, способный выкинуть злую шутку. У тебя связь есть? Надо запросить „Добро“! Но, перед этим я хочу знать мнение остальных.

Все молчали. Потом, самый пожилой, Макс Грейхсвитц, ему было 36, сказал:

— Надо идти, дров могут наломать. Салажата ещё совсем.

— Понятно. Так есть связь, капитан?

Никонов обвел глазами всех, покачал головой, снял трубку телефона и назвал номер. Дмитрий ещё не говорил по-английски, но понимал уже прилично:

— Дорогая, это я!.. И тебя целую… Тут у нас есть повод посетить „Дэ ля Пляж ду Пари“. Ребята хотят отметить успешное завершение работ. Узнай, есть ли там свободные места, и можно ли заказать столики на всех, в том числе, кого учили!.. Да, да, да! Я перезвоню! — он положил трубку и взглянул на часы. — Ждем.

— Начинайте готовить подразделения, и сами готовьтесь. Разойдись.

Они остались вдвоём с Никоновым. Матвеев про себя посмеивался: выяснилась причина такого успеха Василия у британских женщин!

— Так ты будешь передавать командование О» Дерби?

— Сам сказал: ждём. Сумятицу, в случае отказа, будем вносить на построении перед погрузкой.

— Ну, ладно.

Через тридцать минут его приятельница сообщила, что ресторан согласен предоставить полностью зал на вечер послезавтра, просят внести залог.

— Лично тебе и мне, Дмитрий, высаживаться запретили. На нас — общее руководство.

— По коням! Пошёл одеваться, через семь минут жди меня у машины.

— Есть!

«Виллис» рванулся к штабу Эйзенхауэра. Дмитрий был уже в камуфлированном комбинезоне-лешаке, со снайперской винтовкой, при нём, как всегда, неизменный Макс с радиостанцией. Рядом сидел Василий, у которого, с обеих сторон корпуса, висело по пистолету. Дмитрию пришлось предъявлять пропуск, так как его не узнали в незнакомой форме.

— В полной боевой? Я вижу, что решили Ваши инструктора! — протянул руку генерал. Дмитрий снял мохнатую перчатку, пожал руку и попросил аудиенции.

— Ваш инструктор не учёл разницы во времени в один час. Но, значит, ответственно подходит к делу. Так что решили? — ответил на замечания Эйзенхауэр.

— Четыре группы высадятся раньше, в том месте, где высаживалась группа Мальцева, обеспечат тишину при высадке и возьмут под контроль батарею, которая может стрелять по пляжу. Они же обеспечат корректировку огня и наведение авиации на узлы сопротивления.

— Покажите на карте.

Дмитрий показал.

— А если прошумят?

— Позиция позволяет держать круговую оборону в течение 30 минут, до часа. Отвлечёт внимание от высадки батальона.

— Хорошо, у пятого причала стоят три сторожевых катера. Вот приказ. А Вы сами?

— Пойду с О'Дерби. У него это первый бой.

— Действуйте, полковник. И готовьте место для медали Конгресса. Ходатайствует сам Президент. — Генерал приложил руку к пилотке, украшенной 4-мя звездами.

Дмитрий вернулся в батальон, вызвал Архипцева, и поставил ему задачу, передав ему приказ на использование катеров. Ещё раз прогнали график движения.

— Скорость у них большая, поэтому выходишь через час после всех, пока они соберутся, ты будешь на месте. Сигналы обычные. Присядь!

— Всё, по коням!

Архипцев козырнул, а Дмитрий приказал собрать всех командиров-американцев. Квартирьеры работали хорошо, в штабе было место на всех. Сагалаев повесил карту, занавесил её, разложил пакеты на столе. Начали собираться командиры. Они курили, довольно шумно разговаривали, занимали места в комнате для совещаний. Часы пробили 21 час.

— Господа офицеры! — подал команду Антон. Вошёл Дмитрий, Сагалаев отдал рапорт. Американцы уже привыкли к такому началу совещаний, но, видели Дмитрия в первый раз в «боевой сбруе». Он не посадил офицеров, а прочёл приказ Эйзенхауэра. «Джеронимо!!!» — закричали американцы. Антон раздал пакеты, приказав вскрыть их только на борту. Дмитрий знаком приказал всем сесть.

— В командование батальоном вступает майор О'Дерби! На мне — общее руководство операцией, так как в захвате плацдарма принимает участие и батальон коммандос. Мои позывные «Дельта Ту». На переходе соблюдать полное радиомолчание. Задача батальона! — он раскрыл план, на котором не было ни одного названия, все характерные участки местности были убраны. Разобрали все места высадки и маршруты движения.

— И помните! Это — ваш первый бой, и у ваших бойцов — тоже! Связь, связь и ещё раз связь!

Подождав окончания перевода, приказал:

— Майор О'Дерби! Принимайте командование!

Билл сунул берет под погон, и начал говорить. Василий попытался начать переводить, но, Дмитрий остановил его. Через пятнадцать минут Билл спросил разрешения распустить людей. Командиры вышли.

— Меня трясёт! — заявил Билл.