За короля и отечество - Линда Эванс Страница 41

Даже на учениях в пустыне Стирлингу еще не доводилось видеть ничего, хоть отдаленно напоминающего эту красотищу. Звезд на небе было столько, что ему потребовалось несколько минут, чтобы распознать хотя бы несколько знакомых созвездий, и еще больше времени, чтобы понять, почему их очертания чуть отличаются от привычных. По спине его побежали мурашки. Стоит ли удивляться, что древние почитали небо священным обиталищем светящихся душ почивших героев. Черт, всем до одного мужчинам и женщинам, взрослым и детям на земле стоило бы хоть раз увидеть небо вот таким. Как знать, может, хоть тогда до них дошла бы вся мелочность и бесполезность распрей вроде ирландских…

Стирлинг подавил усталый вздох.

Вереница всадников миновала пограничный каменный столб у дороги, вступив на земли Кэр-Гвендолью — так, во всяком случае, решил Стирлинг. Ганхумара, уже несколько часов ехавшая в молчании, взмахом руки подозвала к себе ближнего из Арториусовых катафрактов — судя по оружию и одежде, командира. Тот натянул поводья и пристроился рядом с ней.

— Да, госпожа?

— Отвези приказ моему управляющему в крепость Кэр-Гвендолью. Накажи ему наточить меч моего покойного отца.

От этих зловещих слов Стирлинга пробрал озноб: они напомнили ему о всех тех, кого они уже оставили позади, хотя число их — так, во всяком случае, боялся Анцелотис — могло оказаться сущим пустяком по сравнению со всеми теми, кому предстояло еще пасть, если на брошенный саксами вызов не найдется какой-то невероятный, позволяющий избежать кровопролития ответ. Командир почтительно поклонился и повернул коня — но не для того, чтобы ускакать, как ожидал того Стирлинг. Он испросил прежде разрешения покинуть строй у старшего начальника и лишь потом исчез в темноте.

Стирлинг смотрел ему вслед, удивленно нахмурившись. Оказывается, воинской дисциплины не могло нарушить даже королевское повеление. Что ж, Арториус хорошо вышколил свое войско. Но, конечно же, дело и не могло обстоять по-другому — с учетом ситуации и впечатляющего списка его военных побед. До Стирлинга только сейчас дошло, что и он может поучиться у дукс беллорума кое-чему. Мысль эта заставила Анцелотиса иронически хмыкнуть. Стирлинг вздохнул. Пока что он не производил на своего хозяина слишком уж хорошего впечатления.

Время было уже далеко за полночь, когда устало покачивающийся в седле Стирлинг разглядел на фоне звездного неба массивный темный силуэт цитадели Шестого легиона. Огромная крепость, классический образец римских оборонительных построек, возвышалась прямо перед ними, а по обе стороны от нее уходила в темноту темная полоса Адриановой стены. Стирлинга поразила ее высота — добрых пять метров, тогда как сохранившиеся до двадцать первого века остатки ее выступали из земли максимум на метр. Чуть дальше серебрились под звездами воды залива Солуэй. Дальний конец огороженной стенами территории крепости терялся в темноте у горизонта.

У входа в римскую цитадель полыхали факелы. Довольно крупное гражданское поселение — Анцелотис назвал его по-латыни: canabae крепости Кэрлойл — выросло вокруг зимних квартир легиона, причудливое смешение мазаных домишек, бревенчатых хибар и каменных построек, напоминавших обветшалые римские виллы. Редкие окна, которые мог разглядеть Стирлинг, были темны, хотя, оглянувшись через плечо, он увидел сонных горожан, разбуженных грохотом копыт Арториусовой конницы и робко выглядывавших из-за дверей.

В противоположность canabae крепость поддерживалась в образцовом порядке. А может, ее отремонтировали раз, зато на совесть. Наружное кольцо укреплений состояло из лабиринта ям и рвов, на дне которых торчали вкопанные в землю заостренные колья. Внутри этого кольца располагалось еще пять узких концентрических рвов — все вместе это напоминало гигантскую мишень. На дне этих рвов с совершенно отвесным внутренним откосом росли колючие кусты — по виду боярышник. Для того чтобы миновать этот пояс заграждений, неприятелю пришлось бы одолеть футов двадцать пять — тридцать колючек, и все под огнем со стен.

Внутри колючих заграждений находилось еще два глубоких, футов в семь-восемь, рва. И, наконец, за ними высилась сама крепостная стена, сложенная из кроваво-красного песчаника и возвышавшаяся футов на двадцать, если считать от дна примыкающего к стене рва. Там и здесь в стену были вмурованы колючие ветки; каждые несколько десятков ярдов над верхним обрезом стены торчала высокая каменная башенка высотой в три этажа с тремя ярусами для стрелков. Да, эту крепость строили на совесть. Впрочем, как еще могли строить место, где зимовал едва ли не весь Шестой легион?

Каким бы усталым ни чувствовал себя Стирлинг, какой бы темной ни была ночь, это не помешало ему разглядеть, что стена охраняется усиленным составом караульных. Будь он нападающей стороной, он бы дважды… да что там, трижды подумал, прежде чем пробовать оборону крепости на прочность. Возможно, саксы рассчитывали выманить войско Арториуса на открытую равнину, разоряя разбросанные по округе мелкие деревушки? Стирлинг, во всяком случае, не видел другой разумной тактики в условиях отсутствия пороха и артиллерии. Уж наверняка саксы тоже подумали об этом — или подумают сразу по приезде Куты. Да и Арториус, если он хотя бы вполовину тот тактик, каким представлял его себе Стирлинг, не мог не учитывать такой возможности.

Чего Стирлинг не ожидал совершенно — так это благоговейного страха, с которым он проезжал узкий охраняемый вход в военную цитадель Арториуса. Странно: ведь он, в конце концов, привык жить, работать и даже делать покупки в домах, возраст которых составлял не одну сотню лет. И он бывал в Стоунхендже, который уж куда как старше этих укреплений — на несколько тысяч лет. И все же он не мог отделаться от этого странного, восторженного чувства древности, которую он ощущал все сильнее с каждой новой деталью.

Въезд в крепость начинался с короткого искривленного отрезка стены заставившего их некоторое время ехать вдоль основной стены под прицелом часовых с обеих сторон. Потом стена повернула на сто восемьдесят градусов, образовав вытянутый S-образный коридор, и им пришлось ехать в обратном направлении. Будь они неприятелем, это дало бы защитникам крепости вдвое больше времени на обстрел. Подобный прием применялся и позже, в средневековых замках, но уже в интерьере, — и доказал свою эффективность.

Когда они миновали наконец ворота, взгляду Стирлинга открылся небольшой городок из красного песчаника: казармы, конюшни и строения, назначения которых смертельно уставший Стирлинг даже не пытался угадать. Широкая — футов сто двадцать, не меньше, — улица опоясывала их по всему внутреннему периметру стены; крутые лестницы вели с нее на башни и галереи. Отряд свернул по этой улице налево и двигался по ней еще ярдов четыреста, пока не доехал до угла — как понял Стирлинг, наиболее выступающей оконечности крепости.

Трепещущее пламя расставленных с равными интервалами факелов освещало надписи на углах зданий. Та улица, по которой вел свой отряд Арториус, называлась Via Quintana. Совершенно очевидно, на протяжении последнего столетия кто-то не раз обновлял краску аккуратно писанных латинских букв. Бритты цеплялись за свое римское прошлое с типично кельтским упорством.