Ключ Времен - Олег Яновский Страница 41

— Ты лжешь! — вскочил князь и ткнул в сторону пленника крепко сжатым кулаком. — Чужим именем прикрыться пытаешься, колдун, души людские смущаешь!

— Слушайте меня, жители города Юрьева! — заорал Середин во весь голос, понимая, что от того, услышат ли его люди, зависит его жизнь. — Клянусь Перуном, что я и есть ведун Олег, что с нежитью я завсегда боролся. Перуном клянусь, не причинял никогда вреда ни Милолике, невесте княжеской, ни еще хоть кому-нибудь в этом городе. Перуном клянусь, гостья княжеская Варна — колдуньей была и оговорила меня из черной колдовской злобы! Клянусь Перуном! Слышите меня, жители города Юрьева?! Я клянусь Перуном! И требую Перунова суда!!!

Площадь мгновенно взревела от восторга. Руслан же, наоборот, побледнел. И было отчего. Середин один раз присутствовал на суде Перуна, в Гороховце, и хорошо представлял, что это такое: вынос истукана и привязывание к нему жертвы, обряд волхования, страшный гром и молнии, непрерывно бьющие в одно и то же место. Неужели кто-то в этом мире способен отказаться от подобного зрелища?

Гороховецкого князя, кстати, Перун оправдал. А потому Олег, особых грехов за собой не помнящий, за исход представления ничуть не опасался. Здешний правитель, о чем-то недовольно переговоривший с боярами, кивнул стоявшему рядом с креслом дружиннику. Тот сбежал вниз, открыл клетку. Оттуда протиснулась между прутьями куница, начала скалиться и грозно порыкивать. Однако ратник не обратил на зверька никакого внимания, вытащил меч и быстрым движением срезал веревки, что удерживали руки пленника. Действительно, какой смысл держать связанным человека, который сам призвал на себя суд Перуна. Захочешь убежать — Перун все равно разыщет и испепелит своей молнией. Середин с облегчением поднялся на ноги, развернул плечи, сдернул с запястий остатки бечевы.

— Ты хитер, колдун, — сквозь зубы признал князь, спустившийся с крыльца. — Вместо мучительной казни ты выбрал легкую смерть от стрелы Перуна.

— А тебе не приходило в голову, Руслан, — ответил ведун, — что я всего-навсего могу оказаться невиновным? Или в твоем детинце правду говорить не принято?

— Варна указала на тебя, — покачал головой князь. — Я не мог ошибиться.

— Конечно, она указала на меня, — согласился ведун. — Ведь я не дал ей убить твою невесту.

— Иноземка исчезла! Она отдала живот свой за здоровье моей невесты.

— Надеюсь, она мертва. Я убил ее в тот миг, когда она собиралась истребить Милолику.

— Один из вас лжет, — покачал головой князь. — Но Варна сгинула и не может высказаться в свою защиту.

— Перун рассудит, Руслан, — пожал плечами Олег. — Сейчас будет суд, и тогда ты узнаешь все.

— Тут что-то не так, — насупился правитель. — Ты слишком уверен. И мыслю я, ты задумал какой-то обман.

— Разве можно обмануть бога? — удивился ведун.

— Ступай за ворота, колдун, — кивнул князь. — Волхование пройдет не в святилище, а возле Перунова дуба. Сказывали, бог сам посадил его при рождении города, потому мы молимся дубу, а не идолу. Иди, я ужо послал ратников позвать волхва.

Руслан был прав: Перунов дуб было трудно спутать с другим деревом. Широкий — и не обхватишь, — с массивной кроной, дуб нависал над ним, словно великан.

— У лукоморья дуб зеленый… — пробормотал Олег, осматривая его.

— Эй, чародей, прекрати колдовать! — прикрикнул князь.

— Как скажешь, — покладисто кивнул ведун, не желая устраивать лишних инцидентов.

Выходящий из города народ собирался поодаль, на пологом взгорке. Дружинники тоже держались в паре сотен шагов. Оно и понятно — кому охота попасть под случайную Перунову стрелу, когда начнется суд. Волхвы еще не появились, и зрители скучали. Правда, Руслан был уже здесь, пребывая в странном возбуждении. Вместе с князем подошли только двое ратников — довольно грубо уложили Середина на траву и привязали руки и ноги к колышкам, вбитым в землю. Правитель обошел распятого таким образом Олега и остался вполне доволен. Он вынул кинжал и походкой, исполненной достоинства, приблизился вплотную к ведуну.

— Хочешь, я скажу тебе, колдун, чем кончится суд? — поинтересовался он. — Перун перережет тебе горло. Или проколет печень. Во всяком случае, тебя найдут именно таким.

— Ты… Ты идешь против воли Перуна… — Ведун напряг руки, изогнулся всем телом — но веревки держали крепко.

— Правильно, правильно, покрутись, — тихо рассмеялся князь. — Пусть все видят, что до самого моего ухода ты оставался жив.

— Но… почему?

— Потому, что я нашел виновного, колдун, — сообщил правитель Юрьева. — Это ты. Я обещал Варне, что убью тебя, если моя невеста очнется. Милолика проснулась. Значит, я должен убить тебя. Убить за то, что ты злой колдун, если это так. Либо убить потому, что я это обещал, если ты невиновен. Согласись, князь обязан выполнять свои клятвы. Слово князя дороже жизни какого-то там чародейчика. Ведь так?

Олег не ответил. Он произносил заговор — шепотом, почти не разжимая губ. Огневики не любят лишнего шума.

— Это тебе за волхва!

С раскрытых ладоней ведуна сорвались два столба пламени, направленных прямо в светящиеся ликованием глаза князя. Но Середин недооценил противника, который воевал всю свою жизнь. Руслан ловко отскочил, и пламя только чуть лизнуло его по щеке. Заслышав вопль раненого князя, толпа повернулась к дубу.

— Ты поплатишься за это, колдун… — прижал руку к щеке правитель. — Ты еще будешь молить меня о смерти.

Скрип зубов куницы по веревке заставил Олега напрячь мышцы. Рывок — правая рука оказалась на свободе. Ведун сделал вид, что бросает что-то в Руслана — тот, пригнувшись, отскочил в сторону. Купава перегрызла веревку на второй руке, и Середин, быстро и четко проговорив заклинание, метнул уже настоящий огненный шар — к дубу спешили юрьевские ратники, и грозный сполох на пути заставил их остановиться. Зверек освободил пленнику ноги, ведун вскочил, кинулся за священное дерево.

— Лучники! — слышался голос рассвирепевшего Руслана. — Лучники, вперед! Приготовиться! Бейте по ногам, колдун недостоин легкой смерти.

— А я вообще никакой смерти недостоин, — отметил тихо Олег. — И умирать не стану…

Он нашептал заговор на тень, метнул ее в одну сторону, а сам, слыша, как затренькали тетивы, кинулся в другую.

— Вон он! — закричал кто-то. — Не стрелять! Коней, коней сюда. Кто верхом в дружине?

Почему лучники не стали стрелять, ведун понимал прекрасно: он бежал в сторону толпы, и половина стрел нашла бы своих жертв среди жителей города. Это поняли и сами горожане — а потому, вместо того чтобы ловить беглеца, кинулись врассыпную. Олег пригнулся и повернул в сторону ближайшего леска. До него оставалось метров пятьсот и, если верховые еще не кинулись в погоню, ведун имел хороший шанс уйти в заросли. Страх услышать за спиной приближающийся топот заставлял нестись так, что Середин почти наверняка установил мировой рекорд — вот только замерять его было некому.