Смерть императора - Александр Старшинов Страница 41

Неужели торговать зеленью в Хатре так выгодно?

– Эй, парень! – Приск окликнул везунчика по-гречески и ухватил за плечо.

Тот слабо вскрикнул от страха и попытался вырваться, но с другой стороны очутился Кука, и хатриец просто окаменел. Из лап этой парочки разве что Геркулес сумел бы освободиться.

– Ты наверняка сегодня много наторговал, – улыбнулся Кука. Сладко так улыбнулся. Хатриец от его улыбки аж присел – колени подогнулись.

– Я – нет… – в ужасе залепетал паренек.

– Как звать тебя? – спросил Приск.

– Тарук…

– Слушай, Тарук, мой приятель получил известие, что у него заболела жена, и он спешит домой. Вон, погляди, он весь почернел от горя. – Приск кивнул на Куку. – А прежде лицо его было будто снег на вершинах гор. Беда, понимаешь…

Паренек растерянно кивнул.

– И нам надобно срочно покинуть город, – добавил трибун.

– Да. Конечно, – покивал Тарук… – а я-то тут при чем?

– Мы могли бы охранять тебя до самого твоего дома. Мы – хорошие охранники.

– Разве твой приятель живет вместе со мной? – изумился Тарук.

– Мы тебя просто так до дома охранять будем, только скажи страже, что нанял нас в качестве охраны.

– Зачем мне охрана?

– У тебя куча монет за поясом. Хочешь их лишиться? Да еще головы в придачу?

Парень дернулся. Но хватка у трибуна была мертвая. Посему дергаться не имело смысла.

– Не хочу… – согласился Тарук.

– Вот и славно.

Приск справедливо рассудил, что этого парня, что возит каждодневно овощи в город, многие стражники – если не все – помнят в лицо.

– А вы точно деньги за охрану не возьмете? – подозрительно нахмурился Тарук.

– Ни за что. Для тебя наша охрана будет абсолютно бесплатной! – заверил торговца Приск.

– Тогда непременно скажу, что вы все меня охраняете.

«Вот же осел! – усмехнулся про себя Приск. – Мы могли бы его ограбить прямо за воротами. Если бы были разбойниками…»

– Подсадите нашего хозяина в седло! – обратился трибун к Канесу и Пробу. – Не след господину идти пешком, когда охрана в седлах.

Тарук и глазом не успел моргнуть, как взвился в седло, будто у него выросли крылья. Повод не сумел подобрать – Канес ему вложил в руки. Канес вообще любую животину обожал, а всякая живность – будь то кони или ослы – платила ему тем же.

– Главное – не бойся и повод без надобности не дергай. Кобылка у тебя хорошая. Вышколенная, – посоветовал легионер.

* * *

Приск не ошибся – стражники знали молодого торговца в лицо, посему никто не усомнился в его словах. Лишь один немолодой хатриец в расшитой по вороту и рукавам тунике с полосой вышивки по центру груди покачал головой, глядя на странную компанию, что сопровождала молодого торговца.

– Зря ты римлян нанял в охрану – они сдерут с тебя три шкуры, – осуждающе пробормотал старый стражник.

– Они, они… мало взяли… – промямлил Тарук. Не сказать, что денег не просили вовсе, у него достало ума.

– Как знаешь… – понимающе хмыкнул стражник.

Приск невольно положил ладонь на рукоять спаты.

Но задерживать их не стали – и они выехали из города без помех.

– Что? Римлян? Так вы в самом деле римляне? – изумился Тарук, когда они очутились за воротами.

– Не бойся, парень! – Приск хлопнул парня по спине так, что тот охнул. – Римляне – новые союзники Хатры, никто тебя не обидит. Или ты не слышал, что правитель Хатры распорядился поставить в алтаре изображение нашего императора Траяна? Я видел эту статую – жуть.

– В каком смысле? – не понял торговец.

– Если оживет, как Галатея, сожрет всех.

Тарук невольно вздрогнул.

– А разве статуи могут ожить? – спросил шепотом у трибуна.

Тот сделал неопределенный жест – мол, все возможно.

– Как этот тип узнал, что мы римляне, – пробормотал Кука, когда вся компания вместе с «охраняемым» Таруком немного отъехала от города. Тут от главной дороги ветвилось множество троп, и путники растекались по ним, исчезая в быстро наступающих сумерках, как река теряется в пустыне, не достигая моря.

– По обуви распознали, – отозвался Канес. – Хорошая стража всегда смотрит на обувь. Я так лазутчика, что хотел к нам в лагерь пройти, поймал. Тот и тунику военную надел, и лорику железную, а вместо калиг в сандалиях в лагерь приперся. А настоящий солдат может хоть в чем ходить – хоть в рабочей тунике, хоть в начищенных доспехах, а калиги у него все равно должны быть.

– Будь эти ребята посообразительнее, нам бы конец, – с облегчением вздохнул Кука. – К счастью, в мире хватает тупиц.

– Ничего, сообразят, но потом… – вставил Канес.

– Так куда мы едем? – спросил Кука.

– Как и договаривались – по караванной дороге, – объявил Приск.

– Но вы же обещали сопроводить меня до дома, – напомнил Тарук.

– Прости, парень, но нам не по пути.

Тарук на миг растерялся.

– Не по пути?

– Ты едешь к себе домой. А мы – к себе. Вот так.

– Не так! – возмутился неожиданно Тарук, показывая норов. – Эта дорога совсем не в римские земли. Куда вы теперь? В Селевкию?

Приск и его друзья переглянулись.

– Никто не говорил про Селевкию, – отозвался Кука.

– Так я угадал – в Селевкию, тут особого выбора нет. Если твоя дорога из Хатры на восток, значит – в Селевкию. – У торговца сверкнули глаза. – Я тоже поеду с вами в Селевкию.

– Ты же хотел домой.

– Больше не хочу! Слушайте все! – возвысил он голос. Командирские нотки присутствовали. Возможно, парню доводилось руководить караванщиками, а уж рабами – точно. – Услуга за услугу. Я помог вам всем выбраться из города, а ты… – Он повернулся к Приску, без труда определив, кто же главный в этом ряженом отряде, – возьмешь меня с собой в Селевкию.

Кука живо ухватил парня за ворот слишком большой туники и едва не сдернул с седла.

– Э, тут дело грязное. Чую, чую, пованивает. Чего это ты так быстро передумал? А ну-ка говори, что ты такого натворил? Ограбил? Или убил?

– Клянусь самим Шамшем, конечно же нет! – Тарук завертел головой, пытаясь освободиться из пальцев Куки. – Все дело в долге…

– Не хочешь отдавать?

– Напротив. Мне отдали… старый товарищ моего отца вернул занятые давным-давно монеты, да еще с процентами вернул, как по расписке было, – и вышло пять тысяч римских денариев.

Кука хмыкнул и отпустил ворот незадачливого торговца. Тот поерзал, усаживаясь в седле поудобнее, поправил тунику и плащ. Приосанился. Повод он опять упустил – и Канес опять ему подал.