Пожиратели душ - Селия Фридман Страница 41

– Да. – Королева посмотрела на Дантена. Она знала, что кое во что он верит, хотя и на свой лад. Его народ представлял себе демонов чем-то вроде страшных зверей и отмахивался от рассказов об их сверхъестественной силе. Но что-то ведь положило конец Первому Веку Королей и ввергло род человеческий во мрак на целых десять столетий, упрямо думала Гвинофар. В этом ни у кого нет сомнений. И что-то погубило захватчиков, положив начало Второму Веку. Это тоже бесспорно. Почему же история о чародейской войне менее достоверна, чем предположение, будто причиной всему были обыкновенные звери?

– На севере ходит много рассказов о том, как колдуньи пустились на поиски немногих уцелевших героев. Если почтенный магистр желает послушать… – Костас махнул костлявой рукой, дав понять, что не желает. – Кое-кто верит, что колдуньям помогли боги, ибо без помощи свыше они бы, конечно, ничего не добились. Наконец им удалось найти горстку бойцов, не поддавшихся демонам, – всего-навсего семь человек, которым предстояло собрать под свои знамена целое войско.

Она вспоминала сказания своего детства – их пели барды перед ревущим огнем темными зимними вечерами. Трудно было отрешиться от этих напевов, от этих полузабытых отрывков, трудно свести многовековой эпос к нескольким простым фразам для Костаса. В детстве ее занимали как раз поиски Семи Героев, всяческие связанные с этим чудеса… но Костас явно не это хотел услышать.

– Все колдуньи, существовавшие в те времена, присоединились к семи воинам. Боги посылали им сны о предстоящей великой битве, и они знали, что род людской должен либо победить в ней, либо погибнуть навеки. В жестокой войне, охватившей тогда всю землю, сражались не только земным оружием, но и колдовскими чарами. Там, где стояли некогда могучие королевства, лежали ныне тела – одни изодранные в клочья когтями демонов, другие целые, но с истерзанными душами, и призраки павших стенали в муках. Рядом с воинами лежали ведьмы, растратившие на колдовство всю свою жизнь. Весь мир обагрился кровью. Трусливые или немощные прятались в норах, как крысы, чтобы демоны не нашли их и не выпили из них жизнь и силу. Долго ли, коротко, но семеро военачальников все же оттеснили врага на север. Крылья демонов обледенели, и они лишились сил, как и предсказывали пророчицы. Но даже это не могло решить исход битвы. Кровь лилась рекой, и земля под ногами солдат сделалась красной. Лето уже уступало зиме, а битва все длилась, и люди знали, что одни они не одолеют врага до наступления зимней ночи.

Весной на родине Гвинофар девушки свивают венки из красных цветов, что растут на равнинах. Раньше эти цветы, по преданию, были белыми, но кровь героев обагрила их лепестки. Она до сих пор помнила лицо Дантена, когда он увидел ее в свадебном платье того же цвета. Что его так поразило? Разве цвет мужества и жертвы не годится для свадьбы?

– И вот колдуньи предложили принести последнюю жертву, – тихо продолжила она, – если боги даруют людям победу и освободят их от пожирателей душ. Боги услышали их и приняли жертву.

Костас, весь подобравшись, слушал ее внимательнее, чем прежде. Теперь он, длинноногий и длиннорукий, угловатый, с немигающим взглядом, казался ей изготовившимся к прыжку богомолом.

– Боги выковали из молний копья и сбросили их на землю одно за другим, в разгар битвы между людьми и демонами. Небесные копья пронзали заснеженную землю сплошной чертой, сколько хватал глаз. Кровь земли ударила из тех мест и застыла на морозе зубьями много выше человеческого роста. Так страшен был гнев богов, что ничто живое не могло ни приблизиться к этим зубьям, ни пройти между ними. Демоны, оказавшиеся за частоколом, на севере, завыли от ярости, ибо поняли, что побеждены. Ночное небо полыхнуло огнем, и кроваво-красные Покровы замигали от горизонта до горизонта. Воины перебили немногочисленных демонов, застрявших на южной стороне, а последние колдуньи, оставшиеся в живых, перешли Черту Гнева, чтобы расправиться с прочими. Они верили, что Север заморозит демонов окончательно и те больше не смогут биться.

Да разве чужой поймет, что значит родиться в краю, где до сих пор звучит эхо великой войны? Жрецы говорят, что демоны так и сидят там, за частоколом. Если Гнев уступит и битва возобновится, родичи Гвинофар станут в первых рядах. Даже женщины. Таков их долг.

Гвинофар думала о Ресе и других Хранителях. Они, рискуя собой, ездят от зубца к зубцу, осматривают монолиты застывшей земной крови, укрепляют их, если нужно, приносят жертвы воздвигнувшим их богам. Ведь если демоны вернутся, между ними и плодородными, изнеженными южными землями будет стоять только Гнев. Даже Дантен со всем своим войском не сможет отразить врага, если Гнев падет.

– Вот почему, – завершила она свой рассказ, – в начале Второго Века Королей не было ни единой колдуньи. Все, умевшие управлять душевным огнем, принесли себя в жертву.

– Перейдем теперь к семьям Заступников, – предложил Костас. – К той… Силе, которой они обладают. – Ни голос его, ни поведение нисколько не изменились… но этот вопрос пронзил душу королевы как нож. Она и раньше испытывала это, когда Рамирус пользовался магией, чтобы читать ее мысли. Вторжение в тайны ее души возмущало ее, как насилие, но она даже виду не подала, что знает о нем.

Она ненавидела Костаса – и не переставала гадать о подоплеке этого чувства, вспоминая то, что сказал ей Рес: «Те резоны, которые ты привела, не объясняют столь лютой ненависти».

«Королевские гончие, – подумала она, – тоже не любят нового магистра, но им не приходится объяснять, почему это так».

– Они произошли от уцелевших военачальников. Жрецы решили, что их потомки будут править Севером, – так с тех пор и повелось. – Гвинофар умолкла, пристально глядя на Костаса. – Что еще вы хотите знать?

– Боги одарили их чем-то, не так ли? Силой, которая позволит защитить мир от демонов, если те явятся вновь. Так по крайней мере говорят.

Гвинофар внутренне замерла, как лань, почуявшая охотника. С самого начала он только и ждал, чтобы задать ей этот вопрос. Для того ее сюда и позвали.

Она решила скрыть все, что только будет возможно.

– Мало ли о чем говорят люди, почтенный?

– Сказки все это, – фыркнул Дантен.

Она потупилась, надеясь сойти за женщину, смущенную мужским вольнодумством.

– Может быть, и сказки, ваше величество.

– Вы не ответили мне, – заметил Костас.

Она пожала плечами, делая вид, что этот предмет для нее мало что значит.

– Долг Заступников – забота о Копьях. Поэтому боги будто бы наделили их способностью подходить к ограде ближе всех остальных. Не знаю, можно ли назвать это даром, почтенный магистр. Гнев страшен, и только те, кто связан долгом, рискуют приближаться к нему.

– Говорят также, что в ваших жилах течет колдовская кровь.

Сердце Гвинофар дрогнуло, но она, дыша глубоко и медленно, сохранила спокойствие. Она не могла лгать, зная, что он видит ее насквозь, но и всей правды говорить не хотела.