Zамарашка - Алина Кускова Страница 41

– При чем тут сестры? – не понял моей тонкой иронии папаша Грэм. – Вы, сударыня, сбежали из-под венца! А сватал вас сам король Теобор за короля Гельма.

– Офигеть! – я изобразила искреннее удивление. – Так все было всамделишным?!

Боня хмыкнул и подмигнул мне.

– Какой пассаж, – менее грозно посмотрела на меня мачеха. – Ты подумала, что игра это игра?!

– Конечно, – я пожала плечами. – Разве может быть иначе? Игра это и есть игра. В ней не может быть ничего настоящего.

– Ты ошибаешься, Талия, – вздохнул папаша Грэм, обнял и поцеловал свою жену. – Все не так плохо, как мы думали. Поговори с ней, дорогая, я устал.

И пошел к себе в спальню.

– Я, пожалуй, тоже пойду, – ретировался Бониэль.

– А я, пожалуй, останусь, – усмехнулся Микки и прошел в гостиную.

– Эммануэль, – прокричала мачеха, скидывая плащ, – где ты? Горячего чая мне и валерьянки! Талия, иди за братом! Нам нужно постараться за оставшееся время внушить мысль, что тебе сказочно повезло. Король Гельм-Завоеватель душка и милашка. Будь я на твоем месте, – хихикнула она, поправляя роскошный бюст, – вцепилась бы в него как мышь в сворованный сыр!

– Так будьте этой мышью, – брякнула я, проходя в гостиную и усаживаясь в кресло напротив Микки.

Тот сложил руки на груди и молча взирал на нас с мачехой.

– Какая дерзость! Прекрасный молодой человек, воспитанный, начитанный, интеллигентный…

– Это вы о ком? – наивно поинтересовалась я. – Ну, да, Миканиэль такой.

– Это я о короле Гельме!

Я вспомнила, как этот глубоко замаскированный интеллигент меня лапал и представила свое с ним будущее. Оно отталкивало.

– Завтра, то есть сегодня, он приедет к нам с визитом, чтобы утрясти случившееся недоразумение. Мы сказали ему, – она мерзко хихикнула, – что тебя вспучило. Ты наелась зеленых плодов и заболела приступом расстроенного живота.

Это не живот, это я расстроена! Завтра, то есть сегодня, приедет рыжий Гельм, и мне придется как-то выбираться из этой ситуации. Что делать? Я умоляюще взглянула на Миканиэля.

– Ма права, – изрек он с умным видом. – Тебя пучит. Все еще пучит. И неизвестно, что будет, когда он приедет.

О-о-о, спасибо, дорогой братик! Я так и сделаю. Встречу рыжего, восседая на горшке, он так рвался полюбоваться на процесс.

– Известно, что будет, – возразила мачеха. – Король Гельм захотел повторить брачные клятвы в присутствии близких родственников невесты, – она утерла скупую слезу.

– Повторить? Он что, был женат?

– Талия, по этому поводу тебе не нужно беспокоиться. Какая жалость, но его жена умерла. Свалилась с кровати и ударилась лбом об пол.

– Это он ее ударил!

– Какой бред! Талия, что ты говоришь? В это время Гельм находился далеко от родины, завоевывая чужие страны.

– Зачем ему я? Вот зачем ему я?

– Как зачем? – усмехнулся Микки. – Ты сестра короля Теобора, взять тебя в жены для него честь.

– Вот зачем он мне? Вот зачем?!

– А кто тебе нужен, сестричка?

– Ты!

– Я?

– Он?! Какой ужас!

– То есть, я хотела сказать, что мне с тобой, со всеми вами, очень хорошо. Не отдавайте меня замуж, пожалуйста!

– Ты не понимаешь всей прелести замужества, милочка, – мачеха за все время первый раз обняла меня и прижала к груди. – Это очень приятно… не хихикай, Миканиэль, я говорю не о близких отношениях… Ты вообще должен их чураться… Приятно чувствовать себя за каменной стеной. Гельм – твоя каменная стена.

– Из рыжих кирпичей, – довольно улыбался Микки, словно услышал от меня что-то хорошее.

– Тогда мне придется поискать для них взрывчатку, – всхлипнула я, не собираясь отступать.

– Что ты собираешься искать? – переспросила мачеха.

– А, приличный наряд, чтобы встретить короля, – кисло улыбнулась я.

– Какая прелесть! Я знала, что с тобой всегда можно договориться. Как всякая разумная девушка ты понимаешь, что лучше иметь в супругах короля, чем простого лесничего. Спокойной ночи, дети мои, я устала. Надеюсь, вы тоже поспешите в свои постели. День обещает быть нелегким.

Она зевнула, прикрывая рот ладошкой, и направилась к себе в комнату. За ней тенью с подносом прошмыгнула Эммануэль.

– Что будем делать?! – повернулась я к Микки.

– Спать.

– Как ты можешь! Неужели спокойно уснешь?!

– Предлагаешь что-то другое?

– Конечно! Мы не должны сидеть, сложа руки, нужно заранее придумать какой-нибудь план.

– План уже есть, не волнуйся, сестренка. Меня больше всего интересует другое – что задумал король. Но об этом можно подумать утром.

– Нет, я чувствую, что утром будет поздно! Миканиэль Грэм! Как ты ко мне относишься, скажи честно.

– Прекрасно к тебе отношусь.

– Значит, в беде не бросишь?

– А я бросал?

– Нет! И сейчас не бросишь.

– Хорошо. Они успокоятся, – он кивнул в сторону вышедших мачехи со служанкой, – и я зайду к тебе.

– Ты ко мне? Зачем?!

– Это не то, о чем ты подумала. Мы пойдем к Бониэлю и заставим его выдать военную тайну.

– И ни о чем я не думала, – соврала и покраснела. – Так, немного помечтала.

– Мечтать будешь после того, как Гельм вернется к себе в страну с другой невестой. Иди, отдохни и переоденься. Мне не нравится твой шахматный наряд, в нем изобилует черный, это не твой цвет. Но из тебя все равно получилась бы превосходная королева. Подумай, отчего ты отказываешься.

– Уже десять раз подумала!

Я развернулась и пошла к себе, чувствуя, что действительно устала от этой нервотрепки. А ведь я так хотела попасть на этот бал! Хоть меня сто раз предупреждали, что на нем король образует пары. Как легкомысленно я ко всему этому отнеслась! Еще и туфельку потеряла, какая жалость. Все с лихвой покрывает то, что в лице Микки я обрела надежного друга. И с мачехой мы стали ближе, даже Бониэль мне подмигнул, это вообще из ряда вон выходящее событие. Папаша Грэм тоже добрый. По большому счету, замечательная семейка, как раз для такой непутевой девчонки, как я. Будет жалко их покидать, особенно Микки. Он такой… такой… необыкновенный. Он такой…такой… притягательный. Он такой…ах, он такой, какой мне нужен. Как жалко, что он не король Гельм.

Мне снился восхитительный сон: надо мной склонился Миканиэль и искал мои губы для того, чтобы крепко их поцеловать.

– Талия, просыпайся, – шептал он и едва дотрагивался до моих локонов.

Я слышала его сбившееся дыхание и молчала. Я была готова слушать его бесконечно долго.