Вечные - Кирстен Миллер Страница 41

Хейвен проснулась в одиночестве. Балконные двери были распахнуты. На площади еще было тихо. Хейвен повернула голову к открытой двери ванной комнаты, прислушалась — не доносятся ли звуки из гостиной. В квартире она была одна. Лежа в постели, она стала гадать, не приснились ли ей предыдущие дни. Все казалось слишком прекрасным, таким, о каком можно только мечтать. А раньше Хейвен никогда не везло.

Но вот ее взгляд упал на одежду, в которой она вчера вечером гуляла по Риму. Платье было переброшено через спинку стула. К Хейвен мгновенно вернулись все события прошедшей ночи. И она порадовалась тому, что ее сейчас никто не видит — так сильно она покраснела. Она сама не могла понять, что за чувства ей владеют — смущение, волнение, желание повторить то, что случилось ночью. Если то, что рассказал ей Йейн за ужином, было правдой, такое с ней происходило и прежде. Жаль, что она не помнила, как это было в других жизнях.

Она выскользнула из постели и стала рыться в чемодане в поисках подходящей одежды. Только она успела натянуть джинсы, как хлопнула входная дверь. Йейн прошел в кухню. На цыпочках прокравшись через гостиную, Хейвен подошла к кухонной двери как раз в тот момент, когда Йейн закрыл и запер на ключ дверцу одного из шкафчиков. Он выглядел небрежно-царственным в мятой белой рубашке, рукава которой он закатал до локтя. Хейвен вспомнила его мускулистую грудь и чуть не потеряла сознание.

— Доброе утро, — негромко проговорил Йейн и подошел к двум пакетам, которые он поставил на кухонный стол. — Рано ты встала. У нас не осталось еды, и я сходил на рынок. Чего бы ты хотела поесть? Я научился готовить потрясающий омлет.

— А что в шкафчике? — спросила Хейвен, постаравшись, чтобы голос прозвучал спокойно и легко.

— Там коробка, в которой я храню небольшую сумму в евро — для неожиданных поездок и прочих непредвиденных случаев. — Йейн взял Хейвен за руку и притянул к себе. — Ну, как ты?

Хейвен блаженно вздохнула. Йейн наклонился и поцеловал ее. Когда он был так близко, она не могла ясно соображать.

— Прекрасно, — ответила она.

— Вижу, — сказал он, рассмеялся и отпустил ее. — Ну, чем желаешь заняться сегодня? Есть в Риме что-нибудь такое, что ты мечтала увидеть?

— Как насчет Сикстинской капеллы? — спросила Хейвен, вытащив упаковку из шести яиц и кусок сыра из первого пакета. Это была первая из достопримечательностей Рима, какая пришла ей в голову.

— Я там ни разу не был, — признался Йейн. — Я не большой поклонник церквей.

— Отлично! Вот мы оба и побываем там впервые.

— Там будет полно народа, — предупредил Йейн.

— Ну, постоим немножко в очереди. Я не против, а ты?

— Меня не ожидание пугает, а туристы. Американскиетуристы.

Хейвен сделала большие глаза.

— Только не говори мне, что ты — из тех снобов, которые терпеть не могут других американцев!

— Я не имею ничего против американцев. Я против того, чтобы они нас с тобой фотографировали. Предпочитаю быть тише воды ниже травы, пока мы здесь.

— Знаешь, если мы собираемся быть вместе, то рано или поздно кто-нибудь нас обязательно щелкнет, и… — Хейвен запнулась. У нее мелькнула неприятная мысль. — Дело не в Джереми Джонсе, случайно? Тебя полиция не разыскивает?

Йейн нахмурился.

— Нет, я не прячусь от полиции, Хейвен. Я просто пытаюсь оберегать тебя.

— Не понимаю, что дурного мне могут сделать фотографы. — В принципе, она могла не настаивать на посещении Сикстинской капеллы, но ей было неприятно все время скрываться. — Ты мог бы просто надеть шляпу и темные очки. Мы не станем прятаться.

Она ясно дала Йейну понять, что этот спор ему не выиграть.

— Ладно, — не слишком охотно проговорил он. — Но позировать для толп туристов я отказываюсь.

— Ясное дело.

— А потом мы уйдем куда-нибудь подальше от самых злачных туристических мест.

— Договорились.

— И никто не будет жаловаться.

— Никто-никто, — заверила его Хейвен.

— И ты позволишь мне купить тебе что-нибудь красивое.

Хейвен снова сделала большие глаза и рассмеялась.

— Посмотрим.

— Ладно. А теперь ступай на балкон, садись и готовься к самому вкусному омлету в своей жизни.