Глаз вечности - Мэгги Фьюри Страница 41

– Так-то оно так. Но меня весь день беспокоит одна мысль. Мы нашли столько обломков…

– Ну и что?

– А то. С чего это вдруг кораблям разбиваться именно в этом месте?

Заваль пожал плечами.

– Ну, всякие там рифы, подводные течения.

– Подводные течения, говоришь? Нет, дорогуша. Моряки давно знали бы и обходили треклятые рифы стороной. Разве что их прибивало штормом. Не нравится мне все это. Нутром чую, не по своей воле заплывают сюда несчастные. Лично я вздохну спокойно лишь тогда, когда взойду на борт вместе с Вельдан!

– А что, мне еще не пора сторожить? – мученически выдавил из себя иерарх.

Ему не хотелось двинуть даже пальцем. Тулак проницательно посмотрела на товарища и покачала головой.

– Отдыхай, сынок. Я пока держусь.

И она ушла к морю, оставив Заваля маяться неясными, но ощутимыми угрызениями совести. К счастью для иерарха, изводился он недолго – сразу же поплыл в теплое туманное забытье. Гнетущие предсказания наемницы ничуть не взволновали бывшего жреца: нет, правда, старуха просто пугает неискушенного новичка, хочет показаться умнее, чем есть.

– Тебе лучше прислушаться, у нее больше опыта в подобных делах, – предостерег Этон.

Но Заваль не ответил. Он уже мирно спал.

Мародеры видели все и слышали каждое слово.

– Скорее бы приплыл корабль, – проворчал Шафол. – Карга становится подозрительной.

– Ну и что? – фыркнул Тульд. – Не лезть же ей на скалу во второй раз! Старушенция даже не заметит снизу наш сигнальный огонь – в отличие от ее друзей с моря, кхе-кхе. Пусть только приблизятся, голубчики. Тогда-то мы спустимся и закончим работу. Стоит нашим приятелям разглядеть корабль – руку даю на отсечение, они все на свете позабудут. Меньше всего их будет заботить нападение с суши, верно говорю?

– А как насчет мохнатых тварей? – возразил Шафол. – Чудные они какие-то. Видал, как облепили того шута горохового? И крупные, болячка их возьми! Отродясь не встречал таких.

– Зверье – оно и есть зверье, – отмахнулся вожак. – Что они тебе сделают? Были бы хищниками, не грелись бы у человечьего костра, будто шелудивые собачонки! Не разбегутся добром – потолкуем и с ними.

– Да где же застрял этот корабль? – снова заныл Пелорм. – У меня уже задница онемела сидеть тут с вами!

– Не нужно было вообще затевать всего этого, – произнес четвертый мародер. – Сколько можно наживаться на убийствах, словно какие-то каторжники! Пускай жертвы и тонут в море сами, но неужто мы здесь ни при чем?

– Не скули, Фереш! – вполголоса рявкнул Шафол. – Что ты предлагаешь? Околеть с голода вместе с семьями? С тех пор как большая часть рыбы исчезла, море перестало кормить нас.

– Помяните мое слово, добром это не закончится, – покачал головой тот. – Настанет день, и мы поймем, что напрасно играли с судьбой в кошки-мышки.

– Ежели такой умный, катился бы сразу отсюда! – вмешался Тульд. – Слюнтяи нам без надобности. Нравоучениями я сыт по горло.

– Отлично, – откликнулся Фереш, вскочив на ноги. – Забираю своих, и мы уходим вверх по реке. Найдется же где-нибудь место, где можно трудиться и жить, не пачкая руки кровью.

Вожак сплюнул на землю.

– Валяй. Сгноишь всю семью в какой-нибудь глухомани – так вам и надо.

– Предпочитаю умереть честным человеком, – негромко ответил Фереш и скрылся в зарослях кустарника.

Тульд смерил обоих оставшихся тяжелым взглядом.

– Чего пялитесь? – прохрипел он. – Догнать и убить. Хотите, чтоб он в порыве благородства упредил наших врагов?

– Будет исполнено! – отозвались мародеры и бросились за добычей.

Из мрака донесся шум борьбы и краткий приглушенный вопль. Шафол и Пелорм вернулись, пряча кинжалы в ножны.

– Нам же больше достанется, – потирал руки второй. – Фереш всегда был с причудами. Однако не ждал я, что его разберет до такой степени.

– Это бабенка его довела, – заявил Шафол. – Вы же знаете, какие они, а ей наш промысел давно уже приходился не по нутру.

– Удружила благоверному, нечего сказать! – плотоядно ощерился вожак. – Кстати, надо бы навестить бедную вдовушку. В голове у ней, конечно, звон, зато какая краля! Не оставлять же дом без кормильца.

Ночные часы растянулись до бесконечности. Тулак всматривалась в темную даль так, что болели глаза. Измученная, продрогшая до костей, она решила все же не будить Заваля. Он в жизни не стоял на страже и наверняка отвлечется в самую неподходящую минуту. Этот простак даже не принял всерьез ее опасения по поводу слишком частых кораблекрушений. Наемница возвращалась к костру погреться лишь в том случае, когда переставала чувствовать собственные руки и ноги. Или когда пламя слабело, требуя новой порции дров. На душе у старухи становилось все тревожнее.

«Может, я преувеличиваю? А вдруг Заваль прав – фу ты ну ты, дожили! – и дело в сложном участке побережья? Нет, что-то тут нечисто, хоть режь. Дожила бы я до седых волос, если бы плевала на предчувствия в надежде, что все как-нибудь да образуется!»

Со временем веки бывшей наемницы отяжелели, и внимание стало рассеиваться. Наемница принялась упрекать себя за «нерадивость» и «небрежность», вспоминая, как случалось ей выстоять на страже ночь и даже глазом не моргнуть. Ну не могла Тулак признаться, что годы берут свое!

Наконец чародей Мраинил покинул свой задремавший народ и ушел от теплого костра, чтобы составить ей компанию на берегу, под звездным небом. Старуха несказанно обрадовалась. Добарк так увлек ее беседой, что наемница позабыла и страхи, и заботы, и даже сонливость. Но главное – обмен мыслями подтверждал, что Тулак не утратила этой способности! Бывшая наемница уже, было, совсем раскисла оттого, что Вельдан упорно не отвечает на зов. Видимо, успеху их последнего разговора способствовал немалый испуг и злость, вызванные похищением, – а теперь, в спокойном состоянии, навыка не хватало.

Чародеи мирно болтали, сидя на скалах и любуясь ночным морем. Мраинил желал узнать, какими судьбами Тулак тоже оказалась в этой глухой дыре. Старуха с охотой поведала ему о своих приключениях и злоключениях; рассказывая, сперва она все же не сводила зорких глаз с далекого горизонта, но потом, как водится, расслабилась. Поэтому слабое мерцание у дальнего мыса застало наемницу врасплох.

– Вот о-о-он!!!

Бывшая наемница кинулась поджигать факелы.

– Заваль, просыпайся! Они приплыли!

Из укрытия донеслось сонное, нечленораздельное мычание. Мириаль с ним, с иерархом, – некогда ждать, пока он там раскачается! Как только дубинки занялись от пламени, старуха сунула под мышки еще парочку, про запас, и рванула обратно к воде. Опытный добарк, внимательно изучивший местность, указал подруге по несчастью, где лучше встать, чтобы сигнал заметили.