Второй фронт - Владимир Поселягин Страница 41

— Есть. Наблюдаю первую установку, — приникнув к прицелу, прошептал Панин.

— Ждем! Приказа на открытие огня не было… А-а-гонь!

Москва. Служебная гостиница НКВД.

Номер адмирала Нахимова.

13 июля. 13 часов 58 минут.

— Что скажете, господа? — поинтересовался адмирал у двух своих подчиненных. Остальные приглашены не были.

Каперанг Ульянов, а в действительности жандармский полковник Ульянов Владимир Данилович пожал плечами:

— Слишком мало информации, Павел Степанович-. Пока не добудем больше информации, ничего сказать не могу, но возможности наших, надеюсь, будущих союзников впечатляют, и очень. Я согласен с императором, этот союз нам нужен как воздух.

— Андрей Викторович? — повернулся адмирал ко второму подчиненному, полковнику Кузнецову.

Несмотря на всеобщую нелюбовь и презрение к жандармам, никакой неприязни между офицерами не чувствовалось. Все они были боевыми офицерами, выполняющими приказ самого императора, так что никаких предубеждений по отношению к Ульянову не было. Да и за время бешеной гонки по мирам товарищи успели неплохо изучить его, составив мнение как о человеке чести.

— Согласен с Владимиром Даниловичем. Этот союз нам нужен. Одно уточнение. Сколько мы тут пробудем?

— Примерно… От года до двух лет, — задумавшись на мгновение, ответил адмирал.

Именно эти числа спрогнозировал Александр. Он считал, за это время война если не закончится, то вполне может выйти за пределы Польши.

— Нужно подготовиться к встрече. Все примерили принесенные костюмы?

— Да, они такие странные. Однобортные. Двух. Я спрашивал у дежурной по этажу. Она не знает, что это значит, но одеться помогла, — ответил адмиралу Ульянов, поправив рукав пиджака.

Он встал раньше всех и успел познакомиться не только со сменившейся дежурной, но и с соседями. А с двумя только что прибывшими с фронта офицерами местной спецслужбы даже выпить по наливке.

— Полчаса назад со мной связался по телефону… — Адмирал с невольным уважением посмотрел на стоявший в прихожей телефон. — Представитель местных властей. Генерал Гоголев теперь будет с нами постоянно, поэтому, если появятся вопросы, можно связаться с ним или его заместителем майором Верником.

— Вопросы есть, и много, — ответил Ульянов.

Полковник Кузнецов кивнул, подтверждая.

— Если все пройдет нормально, хотелось бы быстрее начать освоение новых знаний. Я тут познакомился с двумя командирами, оказались бывшими офицерами царской армии. Хорошие ребята.

— Хорошо. Господа, встреча с главой государства назначена на три часа, времени осталось немного, за это время нужно подготовиться…

— Уф-ф! — выходя из кабинета Сталина, выдохнул я, на ходу вытирая пот со лба.

Мельком глянув на Поскребышева, подошел к вставшей со стула Але и, подхватив ее под локоть, направился к выходу.

— Ну как?

— Давненько меня так на ковре не песочили. Все припомнили, — несколько заторможенно ответил я.

— За дело же.

— Знаю. Все равно была бы возможность, так же поступил. А то, что за дело, все правильно, так и нужно. Я еще удивляюсь, что меня на губу не посадили.

— На губу?! — Аля иронично приподняла бровь.

— Ну или под домашний арест, — отмахнулся я.

Шедшие впереди коробочкой сотрудники НКВД, все званием не ниже лейтенанта, был даже один майор, рявкали присутствующим или шедшим им навстречу по коридору:

— Лицом к стене! Не смотреть!

А я посмотрел. То есть успел посмотреть на явно военного, облаченного в гражданскую одежду, прежде чем повернулся. Поэтому, выполнив приказ, ошарашенно подумал: «Канарис?»

Не узнать адмирала я не мог, сам делал первичную подборку биографий всех германских лидеров перед отправкой к Сталину. Несколько фото адмирала там присутствовало.

Первая же мысль, пришедшая после увиденного, и последовавший за ней анализ вызвал восхищенные слова уже вслух:

— Ну ни хрена себе?! Вот это да!

За что получил хорошую затрещину от Али.

Опять-таки за дело, но все равно планы Сталина впечатляли.

Окрестности Минска.

Части Особой Армии.

Подразделение капитана Куницына.

13 июля. 14 часов 26 минут.

— Подкалиберный!!! Подкалиберный, твою мать!!! — орал, даже не слыша себя, сержант Панин, подводя прицел под башню очередной «тройки». Не в первый раз прилетал подарочек от противника, так что все в экипаже, несмотря на открытые люки в башне, успели получить хоть и легкие, но все-таки контузии.

По башне в очередной раз ударила болванка, вызвав новый звон и брызги мелкой стальной крошки.

Вытерев текущую по лицу кровь, сержант посмотрел вправо. Повиснув на сиденье, заряжающий уронил подбородок на грудь.

— Что там? — спросил лейтенант.

— Кажется, Мамеева ранило.

— Плохиш, замени. Усанбеков, проверь, что с заряжающим.

— Есть!

— Есть!

Пока механик и радист возились, убирая заряжающего вниз, сержант успел перезарядить орудие.

Подкручивая маховики настройки, он подправил прицел и топнул по педали пуска.

— Есть! Горит! — воскликнул сержант.

— Вижу! Справа еще восемь «четверок» подходит, — известил наводчика лейтенант.

— Берем их?

— Да.

С той стороны роту прикрывали две самоходки и один из КВ. Но за прошедший бой обе самоходки подбитые горели, а у КВ заклинило башню и разбило прицел. По докладу разведки, на усиленную роту шел один танковый батальон, но на этот раз они ошиблись. Сквозь относимую ветром завесу из огня и копоти было видно: шел на них полнокровный полк. Танковый батальон и два моторизованных.

— Все, только осколочные остались! — закинув последний бронебойный снаряд, известил всех по ТПУ Плохиш.

— М-м-м, — задумался лейтенант. — Так, Усанбеков!

— Я!

— Плохиш!

— Я!

— Берем ноги в руки — и к соседу, пусть боезапасом поделится. Ну чего сидим? Вперед!

В это время открытая крышка люка зазвенела от попадания снаряда. Посмотрев на внушительную вмятину, Плохиш перевел взгляд на командира.

— Товарищ лейтенант… — заныл механик.

— Плохиш, не тупи, через нижний люк!

— Есть! — обрадованно заорал механик и вслед за радистом покинул машину.

В течение десяти минут, с помощью спешенного десанта, что охранял танк в окопах, было доставлено два десятка бронебойных снарядов.