Звезды взаймы - Олег Кулагин Страница 41

– Куда прорвёмся?

– Уйдём в горы.

– Горы за лесом. А в лесу…

– Плевать. Хоть какая-то перспектива. Всё лучше, чем ждать в этом проклятом склепе… Эй, ты чего? – недоумённо прищурился Дима.

И правда, Ер-Кис вёл себя странно. Водил тусклым лучом фонарика по стене и зачем-то её щупал. Что он хочет там найти? Стена украшена потемневшей от времени росписью. Какой-то мрачноватый пейзаж: две фигуры в длинных балахонах – человек и хахир…

– Интересуешься искусством? – пробурчал Бинк.

Ер-Кис качнул головой и сел на ящик:

– Бесполезно.

– Да, поздновато приобщаться к высокому…

Бомж нетерпеливо стукнул подошвой:

– Дверь. Тут есть дверь…

– Где?

– Где-то здесь…

У него что, крыша от страха поехала?

Мы с Димой переглянулись. Я взял фонарик, и вдвоём мы обошли комнату по периметру.

Разумеется, не обнаружили ничего нового. Только гладкие стены без всяких швов, стыков. Да и откуда им взяться? Эту комнату, как и всё Святилище, целиком вырубали в скале.

Была б здесь штукатурка – оставалась надежда обнаружить под её слоем что-то вроде замурованного прохода. Но здесь-то – голый камень! И прямо по нему – дурацкие фрески: что-то среднее между Иеронимом Босхом и творчеством детсадовцев.

Солнышко с лучиками улыбается в небе. А внизу воины-хахиры выпускают кишки один другому…

Я поморщился. Изображение внизу было крайне натуралистичным.

А чуть левее и выше опять красовалась безмятежная картинка – аляповатый, похожий на скибку от дыни месяц. Вершины гор, окутанные дымкой…

Наверное, во всем имелся какой-то сакральный смысл. Наверное, даже здесь его до фига – вся площадь стены напротив входа была покрыта росписью.

Только дверей тут отродясь не было…

Мы глянули на сгорбленную, мрачную фигуру Ер-Киса: капельки пота на висках, пальцы судорожно сжимают рукоять автомата.

Ясно. И не у таких сдавали нервы…

Бомж поднял голову и сухо озвучил:

– Я точно знаю. Выход есть.

– Конечно-конечно, – торопливо согласился Дима. И незаметно наступил мне на ногу.

Да уж, мало приятного – оказаться в одной комнате с вооружённым психом.

Капустин подмигнул:

– «Безвыходных ситуаций вообще не бывает», – так говорил мой приятель, в третий раз удирая из следственного изолятора…

Ер-Кис кашлянул, с подозрением рассматривая Димину физиономию:

– Ты – идиот?

Капустин торопливо замотал головой. И опять подмигнул – кажется, это был нервный тик.

– Отсюда есть выход, – мрачно повторил бомж, – если бы я целиком знал Заветные Слова…

– Слова?

– «Месяц родился из дымки, той, что окутала горы», – Ер-Кис умолк.

– А дальше? – пробормотал я.

– Дальше не знаю.

– Глупость какая, – выдавил Бинк, – надеяться на заклинания…

– Это не заклинания. Это код.

Капустин шмыгнул носом:

– Что-то не вижу здесь замка…

– Вся стена – замок. А рисунки – часть головоломки.

– То есть вместо цифр – эта мазня?

– Надо коснуться рисунков в строго определенном порядке.

– Ага, – кивнул Дима и с размаху хлопнул ладонью по картинке, изображающей месяц. Почесал затылок и припечатал «окутанные дымкой горы». Выждал и недоверчиво кашлянул:

– По-моему, никаких сдвигов…

– Это лишь первая строка.

– А сколько их всего?

– Четыре. Один старый монах знал их наизусть…

– И ты, конечно, не догадался его расспросить? – буркнул Капустин.

– Не успел. Мёртвые – неразговорчивы…

– Понятно… – скривился Дима и зыркнул на хахира. – Возвращаемся к моему варианту!

– Стойте! – выпалил пленник. – Я… кажется, я знаю вторую строчку.

– Неужели?

– «Острый кинжал священный!»

– И?..

– Это всё!

– Врёт, – убеждённо констатировал Дима и вскинул винтовку: – Парнокопытные, на выход!

– Погоди… «Кинжал» тут есть, – я взял фонарик и посветил на стену. Коснулся картинки. Ничего не произошло.

– Тухлый номер, – объявил Капустин.

– Ещё две строки, – мрачно напомнил Ер-Кис.

– Предлагаешь самостоятельно их сочинить?

Я внимательно разглядывал стену с рисунками. Что-то неясное вертелось у меня в голове. Какая-то почти определившаяся мысль…

Смутной тенью она рождалась на периферии сознания и тут же уходила, не даваясь мозгам…

Беспорядочная фантасмагория цветных картинок никак не складывалась в подсказку.

Чёрт бы побрал этих настенных пачкунов с их богатым воображением! Рисунков тут явно на порядок больше, чем требуется… И хоть бы намёк на какую-то логику!

– Да что их изучать! – рассердился Дима. – Жми все подряд!

Отложил винтовку и принялся молотить ладонями по камню. Рисунки украсились грязными отпечатками. Бинк хмуро посоветовал:

– А ещё можно разогнаться и прошибить стену лбом.

Угу. Ещё чуток – и мы созреем для этого варианта…

– Тихо, – вдруг скомандовал Ер-Кис и отобрал у меня фонарь.

Мы замерли. Откуда-то снизу долетел знакомый шорох…

– Вот и всё, – хрипло выдавил бомж, – оно опять поднимается.

Тусклый луч озаряет перекосившиеся створки дверей. Между ними – неровная щель. Четыре винтовки и автомат целятся туда, в темноту.

Пока в руках оружие – есть иллюзия, будто что-то от тебя зависит…

Бинк одними губами шепчет ругательства.

А я… Я, как ненормальный, мысленно повторяю те две строчки. Словно они намертво въелись в мозги… Вот херня. Лучше бы напоследок вспомнить о чём-то хорошем… Ведь было же что-то стоящее у меня в жизни…

«Острый кинжал священный…»

Дурацкие рисунки мелькают в голове. Какие-то странные ассоциации рождаются из памяти. И вдруг холодным ознобом приходит ясность.

– Кажется… я знаю код!

– Потом… – шепчет Ер-Кис, не сводя глаз с дверей. Он мне не верит?

Никто мне не верит.

Таращатся в сторону входа, судорожно сжимая винтовки.

«Потом»? А если не будет никакого «потом»?!

Я роняю оружие, вскакиваю и выдираю фонарь из пальцев Ер-Киса. Он хрипло ругается, пытаясь ударить меня автоматом. Я уворачиваюсь. Тревожным мотыльком скользит по стене бледный луч. «Месяц», «туман» – хлопаем ладонью по двум картинкам. «Ножик» – припечатать знак «священного кинжала». А вот и «карман» – на матерчатом переднике рисованного хахира.