Месть самураев - Михаил Белозеров Страница 41

– Пора… пора… – не разжимая рта, вдруг произнес он.

Афра, словно только этого и ждал, вскочил и посмотрел во все глаза на Натабуру, в которых плавало обожание. 'Ради тебя, хозяин, я готов на все. Даже умереть!' Натабура с тоской перевел взгляд в ту сторону, куда смотрел Язаки: на восточном берегу появились четверо кэбииси и словно бы невзначай ступили на мост. Натабура отлично их видел: у идущего впереди были тараканьи усы, следующий за ним имел рыхлое, как у женщины, тело, третий был маленьким и желтым, как старое курдючное сало, а вот четвертый оказался никаким – безликим, как многочисленные сосны по берегам реки. Часть торговцев засуетилась. Бог его знает, чем они торговали – Натабура не заглядывал, но власть есть власть, и перед ней все трепетали.

Вот вы-то мне и нужны, с тихим восторгом подумал Натабура. Кими мо, ками дзо! С другой стороны, действительно, не стоило нарываться – хотя бы из-за того, что выглядели они с Язаки в старой одежде как иностранцы и невольно привлекали к себе внимание. Натабура чувствовал себя, как хорошо натянутая тетива, и готов был сцепиться с кем угодно – даже с городскими стражниками.

Хорошо было видно, что кэбииси суют нос во все закоулки и дотошно осматривают лавки и харчевни. На языке стражников это называлось 'накинуть сеть'. Похоже, кого-то ищут, равнодушно отметил Натабура. Не нас ли? С чего бы? Мы еще не успели совершить ничего предосудительного. Вдруг он все понял, словно вернулась его старая способность к прозрению. Искали не его, а Язаки – 'толстяка в кимоно цвета охры, подбитом верблюжьей шерстью', и 'огромного пса с синими крыльями'. Фразы, словно чужие, сами по себе возникли в голове. А еще что-то связанное с большими деньгами, даже, кто бы мог подумать – каким-то очень могущественным хонки. Времени разбираться не было. Ай да Язаки, покачал головой Натабура. Ай да Язаки.

– Вставай и иди впереди, – приказал Натабура.

Язаки испугался. Хмель мигом выветрился из него. Такого лица у Натабуры он не видел, пожалуй, только один раз, давным-давно, в Тибете, где его Юка понравилась местному даймё, и пришлось бежать ночью. Но на перевале их настигли, и Натабура со злости изрубил всех десятерых всадников – даже учитель Акинобу не стал помогать, столько ярости было в Натабуре, он ее всю и выплеснул в драке. Потом еще долго на перевал со всех сторон слетались грифы.

Не успели они пройти и до середины моста, как их гортанно окликнули:

– Эй… стой!

Высокий, гибкий и широкоплечий Натабура, который возвышался над толпой, не мог не привлечь внимания, хотя оружия при нем не было. Вернее, оно-то было, но кэбииси, конечно же, его не видели. Голубой кусанаги пребывал в положении амэи – невидимки, а ножи – даже годзуку – носить не возбранялось. Ведь никто не знал, что годзука является ядовитым когтем каппа – водяного буси, а кто узнал, того уже нет на этом свете. Единственное, что нарушили друзья: Язаки, не решившись открыто носить тяжелый китайский меч, прятал в складках одежды вакидзаси. Эта невинная шалость могла обойтись им в десять рё с конфискацией клинка. Однако, по идее, все равно им ничего не грозило, кроме мелких неприятностей. Но Натабура чувствовал, что дело гораздо серьезнее, чем ему даже привиделось. Язаки же среагировал на окрик тем, что законопослушно остановился.

– Иди, иди… – подтолкнул его Натабура. – Иди быстрее.

Главное было миновать мост, не только потому, что его могли запереть с другой стороны, а потому что драться в узком пространстве всегда неудобно – особенно длинным кусанаги. Краем глаза Натабура заметил, что все четверо кэбииси нагоняют их:

– Стойте!

До конца моста оставалось всего-то два-три тан. Но убежать не было никакой невозможности из-за толпы, сквозь которую приходилось продираться, раздвигая ее, как воду. Если бы Натабура оказался один, он бы, конечно, удрал с превеликим удовольствием – заставил бы стражников погоняться за собой, но Язаки бегать не умел. Он умел только есть.

– Стойте! – кэбииси с тараканьими усами грубо схватил Натабуру за руку.

Как только он схватил его, Натабура увидел: в мгновении ока перед его внутренним взором пронеслось все, что должно было произойти и даже чем все это закончится. Не надо… не надо… подумал он об Афра в том смысле, чтобы он не вмешивался. Действительно, они с Язаки должны были справиться сами. А я ведь думал, что Язаки тюфяк, но не успел додумать – надо было действовать.

Афра повернулся и зарычал, ожидая команды хозяина. Горожане шарахнулись в стороны, и вокруг образовалось пустое пространство. Вдруг Афра бросился на кэбииси, и Натабура ничего не успел сделать, как блеснул меч и Афра отлетел в сторону. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – он смертельно ранен – кровь фонтаном била из его шеи.

Никогда в жизни – до и после – Натабура не чувствовал в себе такую ярость. Но ярость особого рода. Она была направлена не против конкретно кого-то, а против самого сверившегося факта. Натабура ощутил себя даже не человеком, а странным существом – не Богом, не демоном и не духом. А чем-то таким, для обозначения чего не существовало понятий. Он только не успел заметить, что стал арарэ фуру – вихрем черного пламени, и этот вихрь накрыл весь мост. И не было этому вихрю ни предела, ни преград не только на Земле и на Небе, но и во всех других Мира, в которые разлетелись отголоски. А когда он их всех скомкал, перемешал, то Натабура понял, чего хочет, а хотел он в своем отчаянии только одного – остановить то, что произошло, и вернуть все назад. В следующее предмгновение раздался даже не звук, а послезвучие, ибо человеческое ухо уловило событие после, а не 'до' или 'в течение'. Все сдернулось – совсем ненамного, и они снова стояли на мосту и снова Афра пытался прыгнуть без команды на кэбииси с тараканьими усами. Только на этот раз Натабура не дал ему этого сделать, а так на него зыркнул, что Афра, поджав хвост, удалился на безопасное расстояние и наблюдал оттуда за происходящим тоскливыми глазами, перебирая от нетерпения лапами.

А произошло следующее. Кэбииси оказался очень силен, и его сила сыграла с ним злую шутку. Не останавливаясь ни на мгновение, Натабура крутанул рукав таким образом, что ладонь противника оказалась в складках одежды, и тот невольно ослабил хватку, но вырвать руку уже не мог, потому что пальцы попали словно в зажимы. Следующим круговым движением Натабура порвал кэбииси сухожилия, а из суставов и из-под ногтей кэбииси брызнула кровь. Наглый кэбииси присел и стал послушным, как котенок. Правда, он попытался выхватить танто, потому что уронил широкий меч, но Натабура так изогнул ему руку, что кэбииси оставил свои попытки. Лицо его стало похоже на маску демона. Подскочил Язаки, и они с Натабура подволоки кэбииси к перилам и сбросили его в реку, окончательно переломав тем самым ему пальцы на правой руке.

Все это они проделал так быстро, что подбегающие кэбииси, во-первых, не успели помочь товарищу, а во-вторых, ничего не поняли. Они только увидели, как течение затягивает их соратника под мост. Теперь шансы обеих сторон практически уравнялись: трое против двоих, не считая ину с синими крыльями – совсем небольшое преимущество, но все же преимущество, если у тебя есть власть. Эти рассуждения, помноженные на безнаказанность кэбииси, привели к печальным последствиям. В большинстве случаев кэбииси привыкли иметь дело с торговцами, а если им попадались вооруженные люди, то кэбииси брали не умением, а числом и криком. Не будь Натабура взбешен случаем с Афра, он бы, может быть, и пожалел бы неумелых кэбииси. Однако он стал драться с ними, как с опытнейшими противниками. И хотя в течение двух лет он ни разу не выполнял обычный ежедневный комплекс синкагэ-рю, состоящий из двухсот пятидесяти шести движений, и дрался от случая к случаю, тело его слушалось как никогда прежде. Кэбииси даже не успели позвать на помощь. Двое были вооружены короткими и широкими мечами, которые назывались 'крылья бабочки'. Эти мечи хороши в ближнем бою. Один – копьем-трезубцем. Его-то и убил Натабура самым простым движением иайдо – ударом без замаха, одним из коварных приемов, которому Акинобу обучил его перво-наперво. Второго – применив камасёрнэ через правое плечо, держа кусанаги уже двумя руками, поэтому удар вышел очень мощным, и кэбииси не спас даже ребристый шлем. И только третий кэбииси был удостоен чести быть заколотым прямо в сердце, ибо в последний момент дрогнул и отвел руку с мечом в сторону, тем самым дав возможность Натабуре не делать замаха, а произвести классический выпад с шагом вперед: 'Хоп!' Не помог и панцирь из китайской кожи – кусанаги рассек его, как рассекают гарпуном тушу кита, и вошел в жирное тело. Натабура даже мог поклясться, что кэбииси не поняли, откуда пришла смерть, потому что испугались. Один за другим они пали, обливаясь кровью, на дощатый настил моста. Схватка продолжалась не более одной кокой. Толпа толком не успела ничего понять. Натабура с Афра и Язаки смешались с ней, и на них никто не обратил внимания. Кто с кем дрался, кто от кого убегал и кого надо бояться – тут же перестало всех интересовать. Оружие кэбииси мгновенно было похищено, деньги и мало-мальски ценные вещи пропали в толпе, а кэбииси в голом виде были отправлены в реку, и все потому что городских стражников, мягко говоря, не любили. И снова через мост потек человеческий поток, равнодушный и веселый, охочий до развлечений и новостей.