Трое из Леса возвращаются. Меч Томаса - Юрий Никитин Страница 41

–Сманил, зараза,– прорычал ратник.– Тать заморский. Чем он ее взял?

Олег первым добежал до лестницы в люльку и схватился за перекладины.

–Здесь к ее болоту ближе,– отплевываясь от огненных волос, предположил он и полез вверх.– Да и человек он хороший.

Савмак полез следом.

–А я, что ли, плохой?– уязвленно выдохнул он.

–И ты хороший,– отозвался Олег и перекинул замотанную Люсиль через борт, та вскрикнула, волхв запрыгнул следом.– Но зачем тебе женщина с утиными лапами.

–А может, мне нравятся лапы,– буркнул Савмак чуть менее уверенно.

–Тогда обидно,– согласился Олег и размотал из балахона Люсиль. Та села на палубе растрепанная, перепуганная, и тут же стыдливо закуталась в него уже по-своему.– Но выбирает всегда женщина.

–Дикость какая,– с недоверием отозвался ратник.

–Дикость – не дикость, а природа,– сказал Олег, вытирая лицо от чужой крови.– Где Жан?

Савмак подскочил к борту и заглянул вниз.

–Вон он! К воздушному кораблю подбегает!– сообщил он и крикнул хозяину дома:– Лезь давай быстрее!

Олег тоже подбежал к краю. Дом уже полностью окутан зеленым туманом, но из леса продолжают подтягиваться послушники, бегут в него, как безумные мотыльки на огонь, и падают в траву, едва дымка касается их лиц. Фанатичная вера толкает людей на безумные поступки, лишает воли и разума. Олег нахмурил лоб, не должен человек быть куклой в руках культов и религиозных безумцев.

Жан начал отвязывать веревки, что удерживают воздушный корабль у земли.

–Я остаюсь!– крикнул он, задрав голову.

Савмак скрипнул зубами, его пальцы сжались на краю борта, он пробормотал:

–Кто бы сомневался.

Хозяин дома его не слышал, Олег хлопнул ратника по плечу.

–Укрепи свой дух,– посоветовал он.– Досадно, оно и понятно. Но жизнь идет.

Лицо Савмака помрачнело, словно туча набежала на летнее небо, густые брови сдвинулись, спина округлилась, как у древнего старика.

–Не везет мне с женщинами,– проговорил он угрюмо.– В отшельники пойду. Стану монахом, буду бродить по свету, как ты, и нести мудрое слово.

–Да где б это мудрое слово еще взять,– со вздохом отозвался Олег.

Хозяин дома внизу закончил с веревками и замахал им.

–Крутите ручку, чтобы направление задать,– прокричал он.– А изменения высоты горелкой правьте. Поняли?

Олег кивнул.

–Поняли.

–Не переживайте! Я отобьюсь от этой падали!– ободрил их бывший генерал.– У меня в подвале много всякого припрятано. Да теперь еще и такая красавица, чудо-девица поселилась!

Савмак зарычал и ушел на другую сторону люльки, а Олег втянул лестницу на борт.

–Вещий богатырь!– окликнул его снизу Жан. Олег выглянул через край борта, а тот широко улыбнулся и прокричал:– Запомнил, как мое изобретение зовется?

Олег кивнул.

–Вроде управлятор.

–Да-да!– счастливо прокричал Жан.– Только на французский манер!

–Это как?

–Дирижабль! Пусть зовется дирижабль! Тут до берега недалеко, домчит в миг! А там над водой! Доброго пути, вещий богатырь!

Едва веревки перестали сдерживать люльку, дирижабль качнулся в воздухе и медленно двинулся в сторону. Олег подбежал к горелке, сейчас фитиль слабо тлеет, лишь поддерживая аппарат в воздухе, но стоило волхву покрутить вентиль, как пламя резво вспыхнуло, горячий воздух устремился в закрытый внутренний шар, и вся конструкция поплыла вверх.

–Вроде летим,– констатировал Олег, оглядываясь.

За бортом деревья медленно двинулись вниз, с земли донеслись крики, лязг мечей, потом страшно захрипели послушники, жутко засмеялась болотница.

–Не зря я его тогда спас,– с задумчивостью проговорил Олег и еще немного подкрутил вентиль, пламя стало выше, а воздушный корабль пошел вверх быстрее.

Он приблизился к борту и заглянул за край. Поляна неспешно отдаляется, верхушки деревьев становятся меньше и постепенно превращаются в сплошной зеленый ковер. Даже здесь, на небольшой высоте, ветрено, а там, в вышине еще и холодно, придется ловить тонкую грань между высотой и теплом. Его грубая и крепкая кожа и не такое выносила, но на полу в углу люльки Люсиль, маленькая и скукоженная, как перепуганный котенок. У нее из одежды всего балахон послушника. Околеет в два счета.

Он окинул взглядом люльку, в противоположном углу нашелся короб, волхв кивнул на него и предложил Люсиль:

–Поройся. Может, найдешь чего полезного.

Она молча поползла по полу, как делают некоторые кошки, когда боятся высоты. Добравшись до короба, открыла и закопалась в него.

Небо ясное, ни облачка, солнце еще ползет вверх, а ветерок несет дирижабль чуть левее светила. А им надо северо-западнее. Олег вернулся к лопастям, покрутил, те, поймав ветер, понесли воздушный корабль в нужном направлении.

Из другого конца люльки послышался радостный возглас – Люсиль нашла широкую рубаху и штаны, выставила перед собой и любуется, как дитя. Савмак у борта сидит на ящике понурый и хмурый.

Олег подошел к нему.

–И чего она с нами… Со мной не захотела?– угрюмо спросил ратник.– Я ж заботился, помогал. А она?

–А она выбрала другого,– заключил Олег.

Савмак повернул к нему голову, в глазах обида, горечь и непонимание.

–Почему?– спросил он.

Олег пожал плечами.

–Женская душа – потемки.

–Я, что ли, некрасивый?

–Красивый. Наверное. Я в мужских мордах не разбираюсь. Вон у Люсиль спроси,– произнес волхв и обратился к ней:– Люсиль, Савмак красивый или нет?

Та вздрогнула от неожиданности и оглянулась на них, взгляд стал переползать с Олега на Савмака и обратно – пытается понять, где подвох, чтобы ответить правильно. С момента встречи она немного присмирела, резкость и дерзость куда-то делись, все больше помалкивает и опускает глаза, хотя прежний огонь во взгляде все же мелькает.

Прижав к груди рубаху, Люсиль проговорила:

–Красота мужчины не в лице, а в поступках.

–Вот. И я говорю,– рьяно согласился Савмак.– Разве я плохо с ней поступал?

–Хорошо поступал,– согласился Олег.– Только рыба ищет где глубже, а женщина – где лучше. Ты ей предлагал скитания и неопределенность, а у бывшего генерала дом, хозяйство, изобилие пищи. Да и рукастый он.

–А я что? Нет?– с неподдельной обидой спросил ратник.

Волхв кивнул.

–И ты. Но для нее он рукастее. Ну не хочет она кочевать по миру. Если только немного и в удовольствие. Женщине всегда нужен свой угол. Она там делает уют и очаг.