Лорд из города теней - Оливия Штерн Страница 41

— Это случилось уж три декады тому назад, — размеренно зазвучал голос алишс, — тогда замок ещё не был твердыней на нашем пути, мы, бывало, проходили и глубже в людские земли… Но как-то получилось, что Танья, такая свободолюбивая, такая сильная, встретила человеческого мага — и покорилась ему. Имя этого человека — ле Ферн.

— Так он… такой уже старый?

— Для мага пять десятков — не срок, ты ведь и сама это поняла, м-м?

— Верно. — Заворожено шепнула я, вспоминая, как он меня пытался поцеловать. Ле Ферн не казался старым, даже зрелым не казался. Просто он был… крепким мужчиной без возраста. И против воли нахлынули воспоминания — о том, как его убивал Сарро. Быстро, решительно, непоколебимо… Как только вызволил свою мать.

— Ваш герцог уговорил ее бежать с ним, и, хоть я и убеждала Танью не делать этого, она настояла на своем. Она как будто была одержима демонами Бездны. В одно утро попросту исчезла. И мы больше не слышали ее голоса среди голосов травы и ветра. Единственное, о чем я знала — то, что она жива. А на утес, где раньше были развалины, нагнали людских войск. Мы не хотели большой войны, ведь алишс не так уж и многочисленны. Мы не знали, где искать Танью, и мы на некоторое время ушли на запад, туда, где люди слишком слабы, чтобы нам противостоять. В конце концов, как сказал тогда Танель, его сестра всегда была сильной и способной о себе позаботиться. Пожалуй, она его сильно уязвила тем, что ушла к человеку… И Танель слишком долго не мог этого ей простить, а потом уже не мог — да и вряд ли сможет — простить себя самого, особенно после того, как она вернулась, и стало понятно, в каком положении жила она все эти годы.

Она помолчала. Сидела, прикрыв глаза, вспоминая…

— Я услышала его голос однажды ночью. Такой еще слабенький, не несущий ни единой мысли… Но — наш. И тогда стало ясно, что у Таньи был ребенок, и что в ребенке этом проснулся дар слышать голоса ветра и трав, и говорить с ними. Он позвал нас… Это не так и давно случилось. Когда алишс пришли сюда, намереваясь штурмовать крепость, то поняли — с замком что-то не так. Дело даже не в том, что он оказался отстроен и укреплен, как никогда раньше. Он был опутан темной магией, сквозь которую мы не могли прорваться. А голос не умолкал… Голос Сарро. Звал. Уже тогда стало ясно, что он — наш, и что Танья заточена в замке. И порой его зов был так силен, что мы не могли ничего не предпринимать.

— А ваши воины? Они же гибли…

— Все они остались живы, — оборвала женщина, — те, чьи жизни забирала магия, все до одного вернулись. Для алишс — большая разница, от чего погибнуть. Если от честной стали — то не вернуть, а если от магии, то… Я могу выцедить обратно отнятые жизни, я вижу, как они тонут в магических потоках, и могу их вернуть.

— Так вы — Поющая?

И как я раньше не догадалась? Подумать только!

— Как? Как вы это делаете? — я умоляюще сложила руки на груди, — мне всегда это казалось невозможным!

Алишс улыбнулась, затем протянула руку и легонько толкнула меня в лоб.

— А теперь ложись. Даже если я попытаюсь тебе объяснить, ты все равно не поймешь. У вас совершенно иное взаимодействие с магической энергией, вы совершенно другие. Не пытайся понять, девочка.

— З-зачем ложиться? — страх снова противно защекотал под ребрами.

— Я же сказала, тебе спою, чтобы вернулись силы. Они тебе понадобятся. Уже скоро.

— Это… он спасет меня от Танеля? — шепнула я.

— Не знаю, спасет ли. Ложись.

— Но…

Алишс нахмурилась. И посмотрела так, что мое тело попросту обмякло. Я даже несильно стукнулась затылком о землю, хорошо, что она была застлана коровьими шкурами.

И вот, Осма запела. Нельзя это было назвать песней, и точно так же нельзя это было назвать привычными человеческому уху звуками. Это было похоже на прерывистое мычание, которое рождалось глубоко в горле Поющей. Мое сердце затрепетало, подстраиваясь под ритм, начало биться вместе с ним — а пульсация звука все ускорялась, и, это было невероятно — навевала сон. Я несколько мгновений боролась, но веки потяжелели, спать хотелось… Невозможно, почти до тошноты. И я не выдержала, сдалась — и сей же миг скользнула в непроглядную тьму. Но даже там казалось, что, протяни я руки — и коснусь горячего, ритмично сокращающегося сердца, сотканного из чистой магии, дарованной степью.

Потом… не знаю, сколько времени прошло, но я открыла глаза. В шатре стало светлее, в очаге плясало пламя, трещали поленья. Поющая все так же сидела на полу, скрестив ноги, положив кисти рук на колени. Она спокойно смотрела на меня и почему-то улыбалась.

— Так гораздо лучше? — спросила она, едва я шевельнулась.

Я прислушалась к себе.

И правда, значительно лучше. Боль ушла. В теле… забытая уже легкость.

— Сарро не солгал, ты действительно красавица, — заключила алишс, — я вижу на твоем челе золотой венец.

Я подняла руки и ощупала лицо. Отеки спали, от побоев не осталось и следа.

— Спасибо. А что за венец…

— Не забывай нас, мы почитаем теней, — мрачно оборвала меня Поющая.

— Так ведь я…

Договорить мне не дали: полог шатра резко дернули в сторону, и я едва сдержалась, чтобы не завизжать: у входа, слегка пошатываясь, стоял сам Танель. По пояс обнаженный, тело блестит от пота.

— Ну, что? — он спросил это заплетающимся языком, — подготовила ее?

— Первый среди алишс может не сомневаться, — елейным голосом ответила Поющая, — она готова ублажать тебя всю ночь напролет.

* * *

Чувство обиды, что меня снова жестоко обманули, было столь оглушающим, что я снова едва не расплакалась. Особенно когда вождь так стиснул мои плечи, что, казалось, ещё немного — и кости переломает. Он дернул меня вверх, заставляя подняться, и несколько мгновений всматривался в мое лицо. А я — в его. И чем больше смотрела, тем сильнее становилось отвращение. Танель был изрядно пьян, глаза покраснели, подернулись алыми прожилками. И несло от него какой-то пакостью, это совсем не походило на те благородные вина, что пивал герцог ле Ферн.

— А ты ничего, Сарро прав, — внезапно хрипло проговорил он, — проверим, насколько ты хороша на ложе.

И потащил к выходу, бросив на прощание:

— Благодарю, Осма. Поутру принесу ее голову, сваришь зелье Силы.

Я подобралась. Выходит, он меня решил убить. Вряд ли мне удастся заставить его передумать, учитывая полное отсутствие опыта в делах любовных. Общение с Эрисом Аш-исси, вернее, с его фантомом, я за таковой не считала: слишком коротким было наше общение, да и всю инициативу он брал на себя. Вождя мне удивить нечем.

«Следовательно, — думала я, семеня рядом с размашисто шагающим мужчиной, — либо он убьет меня, либо я убью его. Другого пути, пожалуй, нет».

А шли мы через лагерь. Давно стемнело, отовсюду раздавались возгласы алишс, прославляющие вождя и Поющую. К ним примешивались звуки куда более интересные — от них я стремительно покраснела. Танель вдруг дернул меня, прижал к себе, прошелся рукой по спине, погладил ягодицы.