Кая. Полукровка - Анна Бегун Страница 41

– Хорошая моя, – говорил он, – я готов сделать для тебя что угодно! Но тут... тайна государственная, не моя, понимаешь?

Я просто отключила связь. Не хочет говорить – не будет и прощения.

А потом плакала в объятьях Олеши, что так глупо и бездарно теряю единственного друга. Почти единственного... Но вопрос жизни матери был для меня слишком важен, чтобы отступать сейчас.

– Ты смотри, – озабоченно качала головой Оле, – он ведь может и сдаться. И тогда всё...

И я снова плакала.

Всё изменилось, когда я уже почти решилась на примирение. Твёрдо решив утром позвонить Рю, пошла спать и уже почти задремала под размеренный стук дождя, когда из ящика раздалась трель. Сердце гулко забилось о рёбра. Напомнив себе, что решила мириться, я вставила палец в ямку.

– Кая, – раздался шёпот, – ты мне очень нужна. Сейчас.

– В чём дело? – я заволновалась. На долю секунды мелькнула мысль, что он мог это специально сказать, чтобы заставить меня выслушать его, но я отбросила её в сторону.

– Я у двери. Могу зайти?

Снова отогнав назойливую мысль, я кивнула:

– Да, заходи. Ключ под белым камнем в правой клумбе.

Через минуту он зашёл. Весь мокрый, продрогший, даже без пиджака, в одной белой рубахе и черных брюках. Я встала навстречу, и он, бросившись вперёд, молча крепко прижал меня к себе и застыл. Я ждала.

Прошло минуты две, он так ничего и не сказал, только держал меня в руках, зарывшись носом в волосы и мелко дрожал.

– Рю... Что произошло?

Он наконец отпустил меня, медленно вдохнул, выдохнул и поморгал, глядя в сторону. Потом посмотрел на меня и едва слышно сказал:

– Отец умер сегодня утром.

– Ох, Рю!.. – воскликнула я и уже сама обняла его так крепко, как могла. – Это ужасно...

Длинными руками он обхватил мои плечи, и мы простояли так ещё несколько минут. Наконец, я подняла на него глаза:

– Ты весь мокрый... Мне тебя даже переодеть не во что...

– Ничего, – он слабо улыбнулся, – так высохнет.

– Ага, конечно! У меня теперь тоже пижама мокрая.

Я достала из шкафа чистую простыню и протянула ему.

– Быстро в ванну. Замотаешься в простыню, а одежда за ночь подсохнет. Оле сегодня нет, переночуешь у меня.

Он будто бы смутился (не помню за ним такого раньше!) и, опустив голову, вышел из комнаты. Я переоделась в сухую ночную рубашку и села на табурет возле окна. По стеклу бежали ручьи дождя, сверкая в свете высокой толстой свечи, а стук капель немного успокаивал. Вот тебе и повод к примирению... Так себе повод, надо сказать. Король давно болел, и смерти ждали со дня на день, но смерть есть смерть.

Рю вернулся минут через двадцать. Я впервые увидела его с распущенными волосами и сдержала смешок: когда они не собраны в хвост, он выглядит не стильно, а... комично. Словно пальма с увядшими листьями. Особенно будучи замотанным в простыню, пусть и только по пояс.

Я залезла на кровать, укрылась одеялом и похлопала рядом с собой.

– Садись. Разрешаю.

Не говоря ни слова, но с полным благодарности взглядом, он сел рядом, и мы обнялись.

– Дело не в том, что папа умер. К этому я был давно морально готов, – сказал он вдруг.

– В чём же тогда? – искренне удивилась я. Его по-настоящему трясло, случилось что-то серьёзное, это было видно невооружённым глазом.

– Помнишь, я говорил тебе, что... трон должен наследовать мой брат?

– Да, помню, – тихо ответила я, уже чувствуя, к чему он клонит.

– Он всю жизнь к этому готовился, учился, помогал отцу... Но сегодня...

Рю тяжело, с дрожью вдохнул.

– Сегодня он отказался от престола.

– Что?.. – я не могла поверить своим ушам. Даже не думала, что такое может произойти! История полна случаев, когда люди убивали друг друга ради власти, а тут – отказался!

– Вот так, просто взял и сказал: я не буду королём. Не хочу. Пусть Рю будет. Ему это больше подходит. Предатель.

И он снова глубоко вздохнул.

– А ты что?..

– А что я? Коронация через неделю...

– Почему же ты не отказался?

– Если я откажусь, то кто взойдёт на престол? Что в стране начнётся? Там из ближайших наследников только какие-то троюродные дяди, которые даже не думали, что могут оказаться перед возможностью занять трон. По крайней мере, специально их к этому не готовили.

– То есть... у тебя нет выбора?

Он грустно покачал головой и крепче меня обнял.

– Спасибо, что впустила, – прошептал он, едва касаясь губами краешка моего уха. Во мне что-то беззвучно зазвенело, и я почувствовала, как кровь стучит чуть ниже живота...

Мне стало стыдно. У Рю горе, шок, стресс, а я о чём думаю?..

– Я не готов, Кая, – простонал он, прижавшись лбом к моей голове. – Не готов. Какой из меня король? Мне же всего двадцать!.. Да я ребёнок ещё, куда мне целым государством руководить?

– А что говорит мама?

– Мама... мама просто успокаивает. Она ведь тоже понимает, что у меня нет выбора. Остаётся только надеяться, что за неделю брат одумается...

– Но брат верит в тебя, – решительно заявила я. – Иначе бы он и не отказался! Он просто считает, что из тебя король выйдет лучше, чем из него, только и всего. Осталось только тебе самому поверить в себя. Рю!

Я села на колени к нему лицом и взяла его обеими ладонями за щёки.

– Смотри на меня! – и заглянула ему в глаза. Глубоко, как учила бабушка... раздвигая границы личности... глубже, глубже в глаза, словно ныряю в глубокое тёмное озеро... – Рю! Из тебя выйдет самый лучший король во все времена. Это говорю тебе я, ведьма Кая, глядящая сквозь время и пространство!

– Меня аж озноб пробил, ведьма! – рассмеялся он. – Да, настоящая ведьма... хорошо тебя бабуля натаскала, уважаю.

Я смутилась и медленно опустила руки.

– Но мне почему-то стало легче, – выдохнул он и лёг головой на мои колени. – Правда. Спасибо. Может, из меня и правда выйдет толковый король. Со временем. Когда-нибудь. Не сразу.

Я погладила его по волосам и осторожно провела кончиками пальцев по голому плечу. Как же давно я не касалась мужского тела... без одежды.

– Рю...

– Да? – поднял он на меня невинный и искренний, как у ребёнка, взгляд. Ни его обычной хитрости, ни гениального замысла...

Вместо ответа я склонилась над ним и прижалась губами к виску. Я чувствовала его тепло и как стучит кровь, чувствовала тонкий, принадлежащий только ему одному запах, от которого волнение поднималось с самого низа и волной проходило до самых кончиков волос. Через несколько мгновений я оторвалась от виска и медленно поцеловала его лоб, затем скулу и, наконец, на изгибе челюсти под ухом.