Родовой артефакт. Хранительница - Елена Матеуш Страница 41

Александр долгим потемневшим взглядом рассматривал меня, задерживаясь на границе обнаженной кожи и темного шелка. От пересохших губ взгляд добрался до моих глаз, и я на миг оглохла. Удары сердца, гнавшие по жилам загустевшую жаркую кровь, заглушили все. Я видела только его сейчас темно-серые глаза. Мы молчали. Наконец Александр разорвал эту, ставшую почти зримой, связь и произнес чуть хрипло:

— Лори… Пойду приведу себя в порядок. Если тетя ответит, расскажешь за ужином,

— и он вышел.

Вернувшаяся Мирри уложила красиво мои волосы, на миг замерла, словно прислушиваясь, а потом озвучила:

— Милорд просит надеть украшения с сапфирами. Я сейчас вам принесу.

К ужину я вышла, чувствуя себя королевой. Темно-синее платье с в меру глубоким вырезом в форме сердца нравилось и так, но когда на шее и в ушах засверкали синие камни я просто не поверила зеркалу, что это мое отражение.

Когда я уже почти достигла дверей в столовую, Александр окликнул:

— Лори, подожди! Войдем вместе.

Я оглянулась. Муж торопливо шел по коридору. У меня перехватило дыхание от его красоты! Мощь и грацию мужской фигуры сейчас выгодно подчеркивал темно-синий, почти черный сюртук, по контрасту с которым белизна волос казалась сияющей. Вышитый серебряными нитями жилет был более яркого синего оттенка, и эта синева отражалась в его глазах.

Видно поняв произведенное впечатление, Александр улыбнулся и предложил затянутую в белый шелк перчатки руку.

— Хочу, чтобы мы вошли вместе.

Я послушно оперлась на предложенную руку:

— А почему перчатки? Ты ведь, кажется, раньше не носил?

— Из чувства самосохранения, дорогая! Прикасаться к тебе оголенными руками я уже не рискну.

Александр слегка насмешливо усмехнулся, а я нахмурилась, решая, к кому относится эта дружеская насмешка — к себе или ко мне. Он что — боится обжечься от моего желания? Или наоборот?

— Тетя написала, что согласна перебраться к нам завтра. Только во второй половине дня, — поспешила сказать я.

— Отлично! — успел ответить Александр, и мы вошли в столовую.

Там уже собрались все — Элида, Бастиан, Леони и его воспитатель с учителем. Последние не всегда присоединялись к нам за ужином. Если Леони иногда сильно утомлял их, то они предпочитали вечером не выходить к нам, выбирая спокойное одиночество. Сегодня же, может быть из-за присутствия секретаря Александра, они были в столовой.

Когда мы вошли, звуки голосов, звучавшие до этого, стихли. Все посмотрели на нас. Первая, чуть порозовев, отвела взгляд Элида. Затем и мужчины опустили глаза, вежливо склонили головы, приветствуя нас. И только Леони продолжал заворожено смотреть на нас:

— Красиво! — восхищенно выдохнул мальчик.

Я лишь сейчас оценила, как мы смотримся вместе. Александр, похоже, намеренно выбрал наряд, перекликающийся с моим платьем, и наш облик гармонично дополнял друг друга. Или восхищение Леони относилось к чему-то другому? Переспрашивать я не стала. Во-первых, нескромно, а во-вторых — рискованно. Дети такие непосредственные!

В этот раз мы с Александром заняли хозяйские места друг против друга. Так решил муж-то ли ему хотелось любоваться на меня, то ли увеличить расстояние. Леони предпочел сесть рядом со мной, продолжая бросать иногда восхищенные взгляды. Похоже, это их даргские штучки. Вряд ли мальчик оценил мое платье и украшения. Рядом с ним сидели господа Леже и рыжий Вестер, напротив них Элида и Бастиан.

За ужином все заинтересовано обсуждали новость о свадьбе, услышанную Элидой на примерке и сейчас сообщенной брату. Оказывается, невесту Эрриа хорошо знали. Она училась в одном пансионате с Элидой всего на пару классов старше. А ее жених оказался одним из вдовцов, входивших в Совет Пяти. Мужчины пытались угадать какой политический расчет кроется за этим браком. Элида же говорила, что Налья Дарриа очень красивая и лорд Бранигейр мог просто влюбиться в нее.

— Сестра, твоя Налья может быть и романтичная дурочка, но ее родители вряд ли. Да и Брант, насколько я его знаю, не слишком-то склонен терять голову, — говорил Александр. — Так что этот брак не просто «соединение любящих сердец».

— И даже если вы правы, леди Элида, то тем серьезнее могут быть последствия, — поддержал сразу обоих Бастиан. — Тогда клан Дарриа сможет влиять на Бранигейра при принятии решений в Совете Пяти.

О том, кто на кого будет влиять, как это может сказаться при принятии решений, и каких именно, горячо обсуждали и спорили все мужчины, сидевшие за столом. Даже учитель и воспитатель Леони имели свое мнение по этому поводу. Скучали только мы с Леони. Я пока, а он еще, были далеки от местной политики.

— Интересно, если так критично для решений изменение позиций даже одного члена, почему бы не расширить состав? — скорее себе, чем Леони, тихо сказала я. — Сделали бы Совет Лордов или даже парламент, как у нас.

— А смысл? — удивленно посмотрел на меня Леони. — Все равно все будут думать, как эти пять.

— Он прав, — поддержал услышавший его Андриан Вестер. Учитель пояснил — Пять сильнейших ментальных мага будут меряться силами, внушая остальным свои решения. Может кто-то из них и победит, но мозги хорошим людям сломают.

Я посмотрела на сидевшего напротив мужа: «Ты такой сильный?»

— «А то!» — глаза Александра сверкнули серебром и он с мальчишеской гордостью усмехнулся.

Когда подали десерт, Александр решил, что пора огласить планы на завтра:

— Лори получила письмо от тети. Та согласилась перебраться к нам. Так что завтра мы с тобой, Бастиан, и леди Элория отправляемся в Родовое Гнездо. Тетя Лилиан хочет обосноваться там. И это правильно. Если что, оттуда открывать портал в Инт проще. Мы пока не знаем точно, когда тетушка перейдет в замок. Возможно, нам придется заночевать там. Так что, Леони, не волнуйся, если завтра вечером я не приду к тебе.

Эту новость обсуждали уже только Элида с Леони. Девушка, которая познакомилась с тетей на нашей свадьбе, сказала, что очень рада и спросила, когда она сможет с ней увидеться. Леони пытался выяснить — какая она, моя тетя, и возмущался, почему его не берут с собой.

Бастиан задал несколько уточняющих вопросов Александру по поводу предстоящего. Учитель и воспитатель молчали. Последний только вздохнул, представив, видимо, как завтра будет вести взбудораженный новостью Леони.

Этот разговор сделал приезд тети для меня реальностью, заставив поверить, что уже завтра я вновь обниму ее, услышу родной голос.