Кровь драконов - Юлия Сергачева Страница 41

Вообще-то музыкантам полагается беречь руки. Но в данном случае я сделал исключение. Боир с грохотом, перекрывшим даже общий гомон, нелепо растопырившись, отлетел к стене, цепляя по пути стулья и зазевавшихся танцоров. Его друг тоже вскочил, но благоразумно не стал вмешиваться после того, как смуглый, темноволосый парень в куртке с драконьим значком положил руку на его плечо.

Я шагнул к ошеломленному Боиру, возившемуся на полу, ухватил его за шиворот и поставил на ноги, надеясь, что никто из свидетелей не заметил, каких усилий мне это стоило. Я был выше Боира, но бычок весил на порядок больше, и подпускать его слишком близко было опасно.

— Не трепыхайся, — посоветовал я ему негромко. — Ты ведь получил, что хотел? Ознакомился с интересными штучками. Надеюсь, теперь можешь оставить девочку в покое?

Его налившиеся кровью, бешеные глаза сузились, изучая мое лицо. Челюсть шевельнулась, но ни один звук так и не пробил сведенную спазмом глотку. Взгляд Боира метнулся за мою спину, губы скривились на мгновение. Затем Боир стряхнул мои руки и чуть слышно сказал:

— Я так понимаю, мы еще свидимся?

— Только если ты станешь умолять меня о встрече… — откликнулся я. — Но новых впечатлений не обещаю.

Он полоснул меня ненавидящим взглядом и двинулся к выходу, расталкивая присутствующих. Гости «Мышеловки» с любопытством смотрели ему вслед, переговариваясь друг с другом, а опоздавшие к началу представления охранники заведения внушительно и бесполезно озирались и безадресно прикрикивали на взбудораженных посетителей. Когда Боир скрылся, под прицелом десятков глаз остался я один. Впрочем, ненадолго. В «Мышеловке» ничего, кроме выпивки и музыки не удерживает внимание надолго.

— Что это на тебя нашло? — восторженно спросил мой знакомец, когда я вернулся за свой стол, потирая костяшки пальцев. — Лихо ты его, м-музыкант! Исполнишь на бис?

Я невольно засмеялся.

Незнакомка не пришла. Огромный циферблат изысканных часов, выполненный в виде дворца мышиного короля и укрепленный над сценой, неумолимо возвещал приближение полночи. Если девушка не появилась до сего часа, значит, она не появится вообще… Или она все-таки вампир?

Я сам не хотел признаваться себе, что ее отсутствие сильно разочаровало меня. Но если себе лгать я еще мог, то дракону уж точно нет. Он молчал, но я отчетливо ощущал его присутствие, Он наблюдал и ждал холодно, спокойно, прекрасно понимая, чем все это закончится. Он знал меня лучше, чем я сам себя.

Даже в будни ночью в центре Города жизнь не смолкала ни на минуту. Толкаться среди праздных гуляк, которым утром не нужно дежурить, мне не хотелось, поэтому я наскоро попрощался с знакомыми, в чью компанию помимо воли оказался втянут, и свернул на боковую улицу, собираясь срезать путь и добраться до ближайшего причала еще до рассвета. И сам не заметил, как снова очутился на набережной, совсем недалеко от того места, где был обнаружен последний труп. Впрочем, откуда мне знать, может, он был и не последним?..

Как и положено в этот час безлюдной набережной владели пустота и тишина. Редкие фонари бросали зыбкие, неверные отсветы на берег и темную речную воду. Немногочисленные лодки покачивались и поскрипывали, смахивая на привязанных больших зверей. В будке лодочника тоже горел огонек. Надо полагать, после недавнего инцидента мэрия Города учредила на набережной ночную службу охраны. На всякий случай.

Я двинулся вдоль берега, направляясь к одному из основных причалов, где можно было уговорить паромщика переправить меня на другой берег даже в этот час. Шел и смотрел под ноги, мысленно сожалея, что у меня нет дополнительной пары глаз на макушке. Если я смотрел вниз — каждая четвертая ветка норовила треснуть меня по лбу, если я понимал взгляд — тут же начинал спотыкаться. Деревья словно нарочно клонили сучья и выставляли корни, что, в общем, было вполне вероятным. Побережье традиционно украшали саженцами дозорщиков, которые не спали никогда и по ночам развлекались, как умели. Да и тропинка — днем прямая, как копье, с наступлением темноты принялась петлять и виться, словно проснувшаяся змея.

Хулиганистое растение, наконец, ухитрилось удачно подставить мне подножку, и я с проклятьем полетел вперед, чудом не врезавшись головой в морщинистый ствол. Вслед весело заухали и зашелестели.

— Ай, как смешно, — пробурчал я, отряхивая ладони от налипшей грязи и листьев. — А вот я завтра приду сюда с топором…

Уханье усилилось. Наглое дерево отлично понимало, что даже если я и вернусь сюда завтра, то все равно не смогу отличить его от безобидных собратьев.

— Гусениц на тебя нет, — проворчал я, поднимаясь на ноги и замер, заметив нечто необычное на другом берегу реки.

Как правило деревья-дозорщики высаживают там, где берег самый узкий, повинуясь давнему обычаю, когда эти современные бандиты еще были честными стражами и хранили покой обитателей суши от разной водной нечисти, плодившейся в смутное время. Водяная нечисть давно изведена, а традиция осталась. И здесь деревья подступали почти вплотную к воде, так что ничего не заслоняло ни серебристую иглу Гнезда на противоположном берегу, ни смутный, словно смазанный силуэт дракона. Драконы в наших краях не редкость, но в этом было нечто странное. Он не казался дымчатым и призрачным, как Темный дракон, виденный нами однажды над Городом, но и нормальным, отчетливым он тоже не был. Словно призрак. Тень настоящего дракона. Темная тень… От нее исходило неприятное ощущение — не живое, но и не мертвое. Она не двигалась, однако я чувствовал, что она не спускает внимательного взгляда с городского побережья. Словно ищет что-то, высматривает…

— Жуть, правда? — послышался откуда-то снизу хрипловатый голос.

Я едва не подскочил от неожиданности. В траве у моих ног устроился листоед. Светлые колючки его торчали во все стороны, а крохотные глазки сияли нестерпимой синевой. Листоед беспокойно тер лапки друг о друга.

— Который раз вижу, а все привыкнуть не могу, — пожаловался он.

— А сколько раз ты его видел? — спросил я, не спуская взора с призрака.

— Да уж, почитай, десятка три наберется… — раздумчиво отозвался листоед. — Правда, не скажу точно, этого видал раньше или другого…

— Так много? — изумился я, потом вспомнил, что возраст зрелого листоеда насчитывает что-то около двух сотен человеческих лет, и поинтересовался:

— И часто он тут прогуливается?

— Да кто ж его знает. В Городе-то я недавно и здесь его видал раз или два. А вот там, где я жил раньше, он являлся чуть ли не каждый сезон, а то и чаще. Люди его боялись и звали Умертвищем… — Листоед почмокал губами и добавил: — Только у нас там он другой с виду был. Может, сродственник…

Потом он вдруг встрепенулся и исчез в кустах беззвучно и стремительно, словно заслышав чьи-то шаги. И он не ошибся. От деревьев стали отделяться темные фигуры, перегородившие тропу с обеих сторон. Надо полагать, подошли они незамеченными, пока я изучал призраков за рекой.