Давай станцуем в бессмертие - Дора Коуст Страница 41

— Перестань так сильно волноваться. Я за версту чувствую твой страх.

— А иллиты когда-нибудь проделывали это с людьми?

— Было один раз. Все закончилось хорошо.

— Хорошо для кого?

Поднявшись, Николас прошел ко мне и остановился за моей спиной. Его руки разминали мои напряженные плечи, мягко касались шеи, заставляя чуть ли не мурчать от удовольствия. Запрокинув голову, отвечала на поцелуй, который быстро перерос из нежного в горячий, страстный, волнующий.

Когда оказалось у него на руках, даже не поняла. Нес в спальню, прижимая так крепко, что больно дышать. Поставив на пол, раздевал — слишком медленно, томительно медленно. Избавляла его от галстука, буквально срывала пиджак. Пуговицы рубашки разлетелись в стороны, а я до боли прикусила его губу. Внутреннее пламя разрасталось, охватывало, сносило крышу, словно забродившее вино. Страха больше не было. Он ушел, уступая место сумасшествию.

Холодные простыни резко контрастировали с воспаленной кожей, но нисколько не отрезвляли. Утопала в этом мужчине, наслаждаясь каждой проведенной вместе минутой. Уходила в забытье. Где мы? Кто мы? Просто неважно. Не целовала — пила без возможности насытиться. Мы оба варились в диком огне, сливаясь в одно целое. Эмоции затапливали, рушили все стены, разбивали все замки. Хотелось кричать, петь и смеяться. Ненормальные? Стопроцентно. Но лучше быть ненормальной и счастливой, чем нормальной, но несчастной.

— Люблю тебя… — шептала, задыхаясь. Воздуха не хватало, а легкие уже давно горели, но не могли остановиться.

Улыбался, прикусывая мои губы, оставляя горящие следы на моей шее. Купал в своей магии. Щедро делился, выливая на меня целый водоворот силы. Магия впитывалась, въедалась в кожу, бурлила неконтролируемым потоком в крови. Раскрывала, связывая нас невидимыми лентами. Только мой, только для меня — не больше, не меньше.

— Спи. — Обнимал, прижимая к горячему телу. — Я буду рядом.

* * *

Никогда не думала, что смогу ощутить на себе когда-нибудь всю гамму настоящей агонии. Все внутренности словно разрывало, а кожа горела заживо. Боль удушливой волной накатывала, сминая все на своем пути. Жар разливался по телу, а веки стали тяжелыми, неподъемными.

Наверное, кричала, но не слышала себя. Пульс бешеным эхом стучал в ушах, а вместе с ним стучала кровь, сворачиваясь тугими узлами. Волосы прилипали к лицу, к плечам. Выгибалась в спине, приподнимаясь над постелью, и снова падала, словно ухая вниз с огромной высоты. Не удивилась бы, если бы вдруг вывернуло наизнанку — именно такие ощущения и испытывала. Меня заживо резали самым тупым ножом.

— Она справится! Прекрати истерить! — слышала голос в отдалении.

Сколько прошло минут, часов, дней или недель? Казалось, целая вечность. Временами меня отпускало, и я сваливалась в желанную темноту, где не было ничего, кроме дикого холода, а потом боль снова возвращалась.

— Она умирает, я чувствую!

— Значит, так тому и быть. Займись делами.

— Вон.

— Что ты сказал, щенок?

— Вон!

Пыталась убежать от боли, скрыться, но она вновь и вновь догоняла меня. Врезалась в спину, ломала ноги и руки, врывалась в голову. Ничего не хотела сильнее, чем просто умереть. Я желала, чтобы все, наконец, закончилось. Я впервые в жизни желала собственной смерти.

Мне становилось лишь немного легче, когда он обнимал. Да, его руки обжигали, наверняка оставляя черные отпечатки на коже, но вместе с ними ненадолго приходило спокойствие. Его горький запах обволакивал, проникая в самое нутро. Я цеплялась за него, как за спасательный круг.

— Поешь.

— Уходи.

— Ты хочешь сдохнуть рядом с ней?

— Я сказал: уходи.

Казалось, плыла в горячих потоках лавы. Сама была той лавой — раскаленной, дикой, буйствующей. Меня вела сила, вела магия, обволакивала, накрывая теплым одеялом. Не видела и не чувствовала ничего вокруг — только адский огонь, что сжигал дотла, воскрешая. Я рождалась вновь, рождалась из пепла, распуская пламенные крылья. Они росли, расширялись, окутывая невесомое тело. Я хотела их расправить и, наверное, впервые могла.

— Тебя требует совет.

— Плевать.

— Ты совсем забыл, что тебе принимать пост? Для кого я все это строил годами?

— Мне наплевать, ясно? Оставь меня.

— Не явишься к завтрашнему утру, мне придется выбрать другого преемника.

Чувствовала потоки желанного ветра. Неслась сквозь буйствующий мир, в котором воздух словно сходил с ума. Меня влекла магия. Ощущала потоки, что с радостью вели мои крылья. То было не легкое дуновение, а настоящая буря, тайфун.

Потоки врывались в грудь, проходили сквозь нее, оставляя легкую щекотку. Мы играли с ветром. Мы летели рядом. Мы неслись навстречу целому миру. Мы сливались, становясь единым целым.

Ветер и пламя. Распаляли друг друга, становясь лишь сильнее. Нет, не ветер и пламя, а ветер внутри пламени.

Лежала в объятиях Николаса. Смотрела на него, боясь разбудить. Вокруг его глаз залегли тяжелые темные тени. Видела морщины, что появились не только что, но недавно. Хотелось разгладить подушечками пальцев хмурые складки, прижаться губами к шершавой небритой щеке. Он так крепко сжимал — почти до боли, но эти объятия были самыми желанными.

Рассвет только-только встречался с темным небом, оповещая своей яркостью о том, что этот день будет солнечным. Во рту жила пустыня Сахара, но не могла двинуться. Пусть спит, а я подожду…

Когда желудок громогласно запротестовал, рассказывая своей хозяйке все, что о ней думает, я пожелала провалиться сквозь землю. Николас мигом подскочил на кровати, распахивая глаза. Он ошалело смотрел на меня, будто не верил, что я на самом деле лежу в его постели.

— Спи, еще рано, — прошептала, пытаясь уложить обратно.

Его пальцы до боли впились в плечи. Прижимал к груди, а сердце под моей щекой билось часто-часто, словно сошло с ума. Слышала рваные вдохи и такие же ненормальные выдохи.

— Собираешься меня добить? — спросила, улыбнувшись.

— Как ты себя чувствуешь?

— Почти отлично. Только есть хочется. И пить.

Он бегал вокруг меня словно заведенный. Никак не получалось угомонить, а потому, сцапав пышноглота, сидела и наблюдала за мужчиной. Чувствовала себя маленькой девочкой. Его забота была безумно приятна.

— Кушай. — Сидели за столом в гостиной.

— Буду есть только вместе с тобой, — заявила безапелляционно. Я прекрасно помнила все, что слышала.

Позавтракав, сидела перед зором, а мужчина лежал на моих коленях. Тишина не отягощала. Наоборот, мне было уютно рядом с Николасом.

— Тебе нужно собираться, — проговорила, массируя ему голову. Чуть ли не мурлыкал, а лицо выглядело чересчур довольным.