Час эльфов - Жан-Луи Фетжен Страница 40

Из-за всей этой суматохи за последние дни Игрейна видела своего супруга лишь издали, и только урывками – он проносился мимо, грязный и оборванный, словно нищий, – да и то, что могли сказать ей монахи о его действиях, ничуть ее не успокаивало. Она молилась вместе с Блейзом и своими горничными, когда раскрасневшаяся и запыхавшаяся служанка вбежала в часовню, прервав ее благочестивую молитву.

– Король здесь, моя Госпожа! В ваших покоях!

Игрейна вскочила с молитвенной скамеечки и, не слушая возражений монаха и даже не осенив себя крестным знамением, покинула святилище. Такой благородной даме не подобало мчаться во всю прыть, как девчонке, задыхаться и портить белизну лица, но у Игрейны не было ни времени, ни желания следовать подобным предписаниям. Она выбилась из сил, пока добежала до своей комнаты, выставила служанок вон и захлопнула за ними дверь.

Утер еще спал, растянувшись на беличьем покрывале, устилавшем их ложе. С его грязной мокрой одежды на плиты пола, устланные соломой, натекла вода. Меховая накидка, брошенная на пол, еще не оттаяла от смерзшегося снега. Он отстегнул свой широкий пояс прямо у входа и бросил меч поперек кресла. Игрейна постаралась успокоить дыхание, прислонившись спиной к двери. Она вдруг почувствовала, как к горлу подкатила тошнота и на коже выступил холодный пот, но подумала, что это вызвано ее стремительным бегом.

Постепенно ощущение головокружения рассеялось, и она подошла к постели, осторожно села, чтобы не разбудить его, и, поколебавшись несколько секунд, отодвинула кончиками пальцев его темные косы, скрывавшие лицо. Утер спал открыв рот, как ребенок, щеки его раскраснелись от мороза, а кожа блестела от растаявшего инея.

– Ты любишь его, так ведь?

Игрейна вскрикнула и резко повернулась. Рядом с камином на подставке для дров спокойно сидел улыбающийся Мерлин и грелся у огня. Он вопросительно поднял брови, словно удивился ее испугу.

Игрейна взяла себя в руки, мельком взглянула на спящего Утера и быстро приблизилась к друиду.

– Уходи отсюда!

– Я уйду, моя королева, и даже скорее, чем ты думаешь, – улыбнулся Мерлин. – Через несколько часов я покину замок, и ты больше меня здесь не увидишь.

– Уж сделай одолжение!

– Сядь рядом со мной…

Она посмотрела на него с ненавистью, и Мерлин устало вздохнул.

– Как угодно, – сказал он. – Но мне, однако, надо с тобой поговорить…

Королева стояла перед ним прямо и гордо, скрестив на груди руки, с высокомерным выражением на лице, которое бы выглядело оскорбительным, если бы губы были менее красивыми, а Игрейна была не так молода. Несмотря на усилия, которые она прилагала, чтобы соответствовать своему титулу, она была совсем юной девушкой, которую даже гнев не мог ожесточить. Ее светлые волосы, заплетенные в косы и уложенные над ушами, растрепались во время бега, и отдельные длинные пряди выбились из прически, что показалось Мерлину необыкновенно привлекательным. Утер был не просто «Возлюбленным двух королев» – он был любим двумя самыми прекрасными созданиями, которых ему только доводилось видеть. Конечно, Ллиэн была красивее, имела более чувственную грацию и ту животную бесстыдность, которая обрекла бы на муки всех евангельских святых, но Игрейна казалась более близкой, более хрупкой и вызывала желание любить ее в награду за это. Она раскраснелась от волнения и вся дрожала, и Мерлин почувствовал себя удрученным, видя ее такой. Артур был не только сыном Утера. У него была и мать, самая молодая и самая нежная из матерей, у которой он должен отнять его… Игрейна, казалось, уже ненавидела его, а ведь он пока ничего не сказал!

– Ну, давай говори! – сказала она сухо. – Я жду!

– Мерлин пришел, чтобы взять на себя заботу об Артуре, – раздался позади них голос Утера.

Они одновременно повернулись к королю, который, сидя на кровати, почесывал голову и выглядел, как побитый пес.

– Что ты такое говоришь?

– У меня не было времени поговорить с тобой, – пробормотал он. – Прости меня…

Она бросилась к нему, и он крепко обнял ее, закрыв глаза и вдыхая чудный запах ее волос.

– Я уезжаю, – сказал он совсем тихо. – Армия готова, и ждать дольше становится опасным. Но в Лоте никою не остается, чтобы защитить вас с Артуром. Я хочу, чтобы ты поехала к своему брату… Лео де Гран не сможет участвовать в сражении, поэтому я поведу войска. Он отвезет тебя в Кармелид, в ваш замок Кароэз.

– А Артур? – выдохнула она.

Утер открыл глаза, встретился взглядом с Мерлином. Почувствовала ли она, как сильно забилось его сердце? Заметила ли, как пот выступил у него на лбу?

– Слишком рискованно путешествовать вам всем вместе… Антор и Мерлин позаботятся о нем. Они присоединятся к вам позже.

И снова он украдкой взглянул на мужчину-ребенка, и ему показалось, что тот одобрительно кивнул головой. Но почти тотчас же Игрейна оторвалась от мужа и вперила взор в Мерлина с нескрываемым отвращением.

– Но почему он? – прошептала она. – Это ему ты хочешь доверить своего сына?

– Ты не знаешь Мерлина, – сказал он, пытаясь снова привлечь ее к себе.

Она высвободилась из его объятий, и глаза ее наполнились слезами.

– Послушай меня, – настойчиво сказал он. – Мерлина уважают и боятся как эльфы, так и гномы. С ним Артур будет в безопасности, клянусь тебе!

– Никогда!

Игрейна оттолкнула сначала одного, потом другого, подбежала к единственному окну спальни. Они увидели, как содрогаются ее плечи, и оба поняли, что она плачет. Утер сделал знак Мерлину выйти, дождался, пока друид прикроет за собой дверь, и подошел к Игрейне.

– Может случиться, что я не вернусь, ты ведь знаешь…

– Ты думаешь, я этого не понимаю? Думаешь, я не видела, что осталось от армии Лео де Грана? Ты думаешь, я не вынесла их осаду, не видела огонь, не слышала их воя? Каждую ночь я была с Артуром и Анной, спрашивая себя, жив ли ты еще… Я люблю тебя, Утер. Я люблю тебя так сильно, что ты даже не можешь представить! Но даже в самые страшные минуты, когда я представляла тебя мертвым на крепостном валу, сгоревшим или растерзанными волками, у меня оставались мои дети, и только они придавали смысл моей жизни… Если ты погибнешь, Артур будет единственным, что мне останется от тебя. Не отнимай его у меня. Умоляю тебя, не отнимай.

– Игрейна, он рожден, чтобы стать королем. И это самое важное. Ты должна меня понять…

– И что мне с того, что он должен стать королем?

Она уже кричала, заливаясь слезами. Он попытался снова заключить ее в объятия, но она изо всей силы ударила его по липу.

– Ты не смеешь! Это я королева! И мне ты должен передать свой трон!

Она была как безумная, расширенные глаза пылали гневом, косы растрепались, лицо заливали слезы, и смотреть на нее было страшно. Утер отступил. Его щека горела, пощечина оскорбила его гораздо сильнее, чем ее жестокие слова, а нервы от постоянного недосыпания были напряжены до предела.