Двойное попадание - Анастасия Сиалана Страница 40

– Ну что вы, Тимофей Викторович. Элионора Эдуардовна проходила собеседование в головном офисе, и ее направил сюда глава компании. Она будет нашим психологом. Помните, гендиректор на международном съезде руководителей рассказывал о новой политике компании и должности, что отныне появится во всех филиалах?

Начальник медленно кивнул, смотря куда-то сквозь меня.

– Так вот, Эллионора Эдуардовна наш лекарь душ, – и Ростислав улыбнулся мне, совершенно не замечая, как потемнел лицом начальник.

– Замечательно, – явно с сарказмом произнес босс.

Я же постаралась не думать о его прошлых словах и улыбнулась.

– Надеюсь на плодотворное сотрудничество, – произнесла и протянула руку для рукопожатия.

В деловой сфере не важен пол. Там все едины, и рукопожатие является своеобразным символом заключения сделки. Сейчас я пыталась укрепить наше сотрудничество этим действием. Вот только он не принял моей руки. Я как дура простояла так еще несколько секунд, а потом с застывшей улыбкой опустила ладонь.

Меня унижали не впервые, поэтому я вполне могла остаться внешне абсолютно спокойной, когда в душе мечтала раскроить начальству череп. В последующем, это стало моим постоянным желанием.

– Проводите госпожу Верхову в бухгалтерию, будьте добры, – сухо отдал распоряжение Тим, снова уставившись в бумаги.

– Но зачем? – искренне недоумевал кадровик, – мы уже официально оформили Эллионору Эдуардовну. Ее реквизиты в базе данных.

– Рассчитать, – короткий и жесткий ответ.

– Но Тимофей Викторович…

– В моем офисе не будет и ноги мозгоправа. Я ясно выразился? – и мужчина поднял взгляд на Ростислава Егоровича, заставив того поежиться.

Именно тогда я поняла, что передо мной акула финансового бизнеса. Та же твердость во взгляде и сила в голосе.

– Простите, но ее может уволить только глава компании. Такое распоряжение, – и кадровик развел руками, демонстрируя, что он бессилен.

– Вот же ушлый старик, – ругался тихо, но эмоционально директор, – ухитрился-таки навязать мне свои правила.

Стариком Тим, предположительно, назвал исполнительного директора в нашей стране. Тому было уже шестьдесят два, но на пенсию он не собирался.

– Что ж, Эллионора Эдуардовна, пересекаться с вами мы не будем, а посему вам выделят кабинет главного логиста, он все равно переехал на мой этаж.

– Но как же? – попытался что-то возразить кадровик, но его перебили.

– В этой компании я решаю, кто и где будет работать. В это начальство не лезет. Просто отдайте соответствующие распоряжения и идите, наконец, работать.

Больше он не смотрел в нашу сторону, хоть мне и показалось, будто его взгляд все время блуждал по мне.

На сеанс Тим пришел только через месяц, когда ему уже вырезали аппендикс. На еженедельных встречах настояло начальство. Так и продолжилось наше противостояние. А я ведь так и не узнала, чем заслужила такой холодный прием в свой первый рабочий день.

***

И вот сейчас, спустя два года, он задал мне этот вопрос. Я могла назвать ему причину образовавшейся ненависти, полностью расписать, каким он был мудаком, но босса волновало не это. Ему было важно мое отношение к нему сейчас. Не тогда, когда я мечтала утопить его в унитазе или выбить парочку ровных зубов, и не тогда, когда мы только попали сюда, а сейчас. И что же я чувствовала?

– К чему этот вопрос? – не спешила изливать свою душу начальнику, нервно подбирая ноги под себя.

Жест либо уюта, либо опасения. Не нужно к гадалке ходить, чтобы понять, я испытывала второе.

– Просто ответь, Элли. После ты можешь спросить меня, о чем угодно, и я честно отвечу, – предельно серьезно сказал Тим, продолжая давить на меня всем своим ростом.

Не было причин отказывать ему. Молчание означало бы сокрытие каких-то тайных намерений и чувств, а я не собиралась наводить начальника на такие мысли.

– Нет. Сейчас я не ненавижу тебя, – произнесла, и увидела воочию то, о чем шептались в перерывах девчонки.

На лице Тима появилась легкая, слегка хмельная улыбка, что преобразила жесткое, привычное мне лицо до неузнаваемости.

– Однако я слегка разочарована твоим поведением, – добавила ложку дегтя. Уж слишком пугал меня такой непосредственный вид у серьезного мужчины.

– Мелочи, Элли. Во мне тоже нет ненависти, хоть иногда ты меня и бесишь, – мягко произнес Тим, наконец, присаживаясь возле меня. Слишком близко.

– Эм… А чего ты расселся? – я слегка отодвинулась от мужчины, замаскировав движение ерзаньем и принятием более удобной позы.

– Я жду твой вопрос, – легко и просто ответил Тим, слегка разведя руки в стороны.

Этим он демонстрировал, что открыт для любых, даже самых каверзных вопросов. Я на невербалике в свое время собаку съела, так что глаз автоматически цеплялся за мимику, жесты, кенестику и пантомимику. Это еще одно составляющее психологии, направленное на лучшее понимание эмоций и состояний человека.

У меня появилось просто зудящее желание спросить брюнета про длину достоинства и поржать над его потугами отвертеться, когда я не поверю. Но тут была опасность, что босс все-таки представит доказательство, и тогда эротические сны будут преследовать меня вечно. Поэтому я задала тот вопрос, что мучил меня с самого первого дня знакомства.

– Почему ты сразу невзлюбил меня?

Тяжелый вздох, наклон головы. Он прятал от меня лицо, избегая демонстрации проступивших чувств. Неосознанное желание скрыть эмоции. А дальше Тим и вовсе сложил руки крестом на груди. Однозначный жест защиты. Пусть с его помощью люди пытаются показать невозмутимость, на самом деле они чувствуют угрозу, ощущают, что в их сокровенные мысли могут проникнуть. Плохой признак.

Однако через минуту босс поставил руки позади себя и навалился на них. Мужчина расслабился и ушел в воспоминания.

– Ты же знаешь, что я служил?

– Ты упоминал об этом. Разведчик? – уточнила, хоть и помнила наверняка.

– Да. После срочной службы я стал контрактником. Хоть я и был «золотым мальчиком», как ты всегда меня обзывала, служить – было моей мечтой. И она исполнилась.

Я внимательно слушала. Информация поступала новая, мне неизвестная, и я старалась ничего не упустить.

– На одной из вылазок в горячей точке мне предложили сдаться в плен, чтобы вызнать планы врага. Достоверный источник сообщал, что наших не убивают, а обменивают на деньги или привилегии, – он грустно усмехнулся, – естественно, я согласился. Молодой, полный рвения разведчик и такое серьезное задание.

Он на некоторое время замолчал. То ли подбирал слова, то ли вспоминал те времена.

– Я не буду рассказывать тебе о плене. Не только потому, что это засекречено, но и не хочу этого вспоминать. Задание я выполнил, но вернулся излишне серьезным мужчиной, повзрослевшим за тот месяц, что меня удерживали, – он повернул голову ко мне и просмотрел пристально в глаза, – ты должна знать, что делают с такими, как я.