Изгнанники Темногорья - Лада Кутузова Страница 40

Уснули за полночь. Пришу вновь привиделось: он пытается защитить Харму и не успевает. Она лежит с разорванным горлом под деревом, а его скручивает от сожаления: снова опоздал и ничего не исправить! После кошмара Приш долго валялся с открытыми глазами, сон не шел. Перед глазами стояла Харма, какой он ее встретил. Во второй раз удалось задремать не сразу. И только уснул, путников пришли будить. Позавтракали на скорую руку – рыбаки уже отправлялись. Приш от души зевнул: хотелось спать. Дома бы еще дрых в это время за милую душу – в Яблоневой долине так рано вставать нет надобности.

Рыбацкие лодки большими размерами не отличались. Лишь у старшины да пары жителей судна походили на маленькие корабли. Приш с фенеком залезли в лодку дедули, который вчера рассказывал сказку, и Хухэ сразу же спрятался под лавку. Пришу слабо верилось, что старик справится с веслами – уж больно хлипкий, но его мнения никто не спросил. Глеб и Мёнгере забрались в судно внука дедули, а может, правнука – молодого парня. Еле поместились. Договорились, что рыбаки отвезут путников к противоположному берегу озера, а потом примкнут к другим рыбакам. Те отправились доставать сети, поставленные на ночь, и забрасывать новые.

На взгляд Приша, в деревне все жители походили друг на друга. Невысокие и плотные. Лица огрубели от ветра, руки шершавые. Не подумаешь, что они потомки озерной царевны. Самые обычные люди. Вот по Мёнгере заметно, что она не из простых – красивая, люди такими не бывают. Другая бы на ее месте ходила, задрав нос. А она спокойно к своей внешности относится. Даже шрамы Мёнгере не портят. Не, сначала они бросаются в глаза, а потом привыкаешь и не замечаешь.

Видимости никакой – от воды поднимался пар, да и вообще было пасмурно. Лишь свет фонаря помогал не терять другие лодки, да рыбацкий опыт. А потом судна расплылись в разные стороны, и остались лишь два суденышка. Они шли бок о бок. Понемногу светало, и стал заметен дальний берег.

Пришу было совестно, что старик гребет сам, но он не знал, как управляться с веслами. Хотя всё же предложил помощь. Дедуля отмахнулся – мол, он родился на воде, на ней же и умрет. Любому сопляку нос утрет. Пришу стало смешно: старый, а туда же – хвастается, что лучше молодого. Хотя гребет бойко. А Хухэ так и не вылез из-под лавки, лежал и тяжело дышал. Похоже, укачало.

Поднялся ветер. Он принес сырость и прохладу. Волны бились о борт, точно не желали пропустить путников. Дедуля о чем-то перекликнулся с правнуком. Они оба насторожились, хотя, по мнению Приша, всё было нормально. Но рыбаки осушили весла и принялись ждать.

– Что случилось? – не выдержал Глеб, но дедуля замотал головой и приложил палец ко рту: молчи!

Но молодой парень всё же произнес:

– Птицы.

И только теперь Приш разглядел. Впереди собралась огромная стая – чайки, бакланы, утки. Они летали вокруг одного участка озера, точно заметили там что-то необыкновенное. А затем ветер усилился, вверх поднялся водяной столб, и птиц увлекло в огромный водоворот. Они так и парили в смертельном танце, разинув клювы в безмолвном крике. Их перья топорщились, языки вывалились набок.

Приш посмотрел на дедулю: на лице старика проступило выражение обреченности. Когда человек знает что-то нехорошее, знает, но исправить не может. Его правнук побледнел. Похожи, этим двоим известно, что ждет их после этого представления. И Пришу тоже поплохело. В животе будто поселилась прожорливая дыра и затянула в себя и сердце, и душу. И он, Приш, опустел.

Волнение охватило всех. Молодой рыбак даже привстал. Тут вода схлынула, и из озера появился огромный человек. С длинными зелеными волосами и бородой из водорослей, в которых запутались жабы. Три пары глаз безучастно смотрели на людей, тело покрывала чешуя. Рядом всплыли трупы: раздувшиеся, бледно-синие. Между ними плавали рыбы и раки, отщипывая от утопленников по кусочку.

Вот какая участь ожидала правнуков озерного царя – не вечная жизнь в подводных чертогах, а служить кормом для рыб. Приша передернуло, еще немного и вырвет. А царь окинул их взором и произнес:

– Сколько игрушек, новых, несломанных. А то и развлечься мне не с кем.

И усмехнулся. От этой ухмылки по позвоночнику побежал холодок. Приш уже знал, что будет: предложат его, Глеба и Мёнгере в качестве откупного. Они пришлые, их не жалко.

Но неожиданно вмешался дедуля. Старик спокойно ответил:

– Мне идти к тебе, прадед. Я знаю об этом и готов.

Царь сплюнул лягушку изо рта.

– Не затоскую ли я с тобой? От молодых игрушек веселья больше.

И поглядел в сторону правнука. Приш пожалел парня: почему богам нужны человеческие жизни? По какому праву?

– По праву того, что все они принадлежат мне – в них течет моя кровь, – ответил озерный царь, прочитав мысли Приша.

Тому стало не по себе – привлек внимание. Но вновь выручил старик.

– Что они знают, эти молодые? Ни сказок, ни историй. Ни ума у них, ни опыта. То ли дело я: столько всего в жизни повидал, что всего и не вспомнишь.

Озерный царь расхохотался: громко и от души. Сразу же поднялись волны, лодки швыряло из стороны в сторону.

– Уговорил! Жду я тогда тебя. А если обманешь… – царь недобро улыбнулся, – сотру деревню с лица земли.

Озерный владыка исчез, лишь на поверхности остались мертвые тела людей и птиц. Настроение было испорчено. Приш порывался что-то сказать дедуле и замолкал на полуслове. Да и что скажешь? Какие слова могут примирить со смертью? Так и плыли в полной тишине. Лишь на берегу правнук бросился к деду и обнял его.

– Может, вы с нами уйдете? – предложил Глеб.

Но старик лишь махнул рукой:

– Куда мне в дорогу? Помру в пути, и вам обуза. Да и деревня наша погибнет.

– А если вы все покинете озеро? – сказал Приш.

Но дедуля лишь вздохнул:

– Кормимся мы им. Здесь жили наши предки, и правнуки будут. Некуда нам идти.

Так и расстались. Потом дед с правнуком сели в лодки и отчалили. А Приш и остальные продолжили свой путь. Вскоре озеро скрылось из вида.

Среди кустов ивняка, которые шарами раскинулись вдоль тропы, путников ждала лисица. Хухэ оскалил клыки: другой зверь ему не понравился. Чем ближе Приш и остальные подходили, тем яснее становилось, что с лисой что-то не в порядке – она не убегала. И вскоре стало понятно, что: лиса оказалась мертвой. Ее глазницы пустовали, шкура местами была проедена. Все остановились: приближаться к лисице не хотелось. Неожиданно та прыгнула, и на ее месте возник Хранитель пути, на его плечах висела лисья шкура.