Я Кирпич - О'Санчес Страница 40

– Алё?.. Да, Ленчик, привет, дорогуша! Я как раз только что о тебе вспоминал… Честно! Сама знаешь, как… Скажу, если хочешь, мне это не трудно: хорошо вспоминал, с приязнью, с улыбкой, с надеждой на скорую встречу… Да можно и прямо сейчас, коли не шутишь… Безусловно. Приезжай, транспорт оплачу. Угу, я так и знал, что за этими словами не кроется реальных позывов… Коварная! Жестокая!

Ленчик – покладистая, буферастая барышня-шатенка, пятью годами старше меня, разведенная, с жилплощадью, с мерседесом, главбух страховой фирмы, тоже ищет свою вторую половинку, столь же солидную, социально основательную, но иногда не против проводить свободное время в компании несерьезных оболтусов вроде меня. Я в данных обстоятельствах отнюдь не настроен на романтические встречи с кем бы то ни было, даже с Ленчиком, с которой мне кувыркается комфортнее всего, однако изъявляю на словах полную готовность к немедленной встрече, поскольку знаю: ехать сюда из Купчино ей лениво, а дома «не принимает»: у нее вот уже месяц живет мама из Выборга… Ни фига себе: ночь уже на дворе!.. Точь-в-точь как в книгах пишут: погрузился с головой, часов не наблюдая… Хорошо, мне завтра вставать никуда не надо, ни спозаранок, ни даже к полудню…

– …аж в следующий четверг??? Ленчик, я не выдержу столько ждать. Ну ладно, ладно, я же понимаю, ок, подождем четверга. Чао, бейба… угу, взаимно.

Отложил трубку – и заиндевел на мгновение: сейчас Дэви устроит цифровую сцену ревности! Только этого мне еще не… Нет, не устроит: у нее лишь печатная периферия подключена, камеру и микрофон я только завтра опробую, на компе. Телефона моего она не слышала и не видела. Может, для нее купить… А точно! Екарный бабай! Деньги-то есть, чего жаться-то!? Завтра же – как и пообещал сам себе – куплю новый сверхнавороченный десктоп, бабла не пожалею, тем более, что два процента скидки! Немедленно перемещу туда Дэви, опыт уже есть, а старый десктоп так и останется подключенный в Сеть и прочие дела. Ноут же и новый комп, и внешний накопитель я объединю в единый мощный синапс, надеюсь, что Дэви сумеет им распорядиться. Подключу туда микрофоны, камеру – авось и удастся проэкспериментировать с этими… ну… с крысами, там… с другими феноменами… Дэви станет моими дополнительными глазами и ушами, вот тогда определится совершенно точно – глюки у меня, или, все-таки, есть нечистая сила на белом свете!

Дэви тем временем исправно засоряла буковками белую ленту текстового файла на мониторе ноутбука, я издали углядел номер выводимой страницы – ой-ёй-ёй-ёййй! Ой, мне все это читать!

– Ау, Кирпич! Почему не отвечаешь? Я уже дважды безуспешно пыталась начать с тобою диалог? Кирпичик-мирпичик! Ты где?

Все правильно: пока я с Ленкой болтал, Дэви успела меня о чем-то спросить и, не получив ответа в течение привычного интервала времени, забеспокоилась, тем более, что договоренность у нас с нею была насчет пауз.

– Извини, Дэви, на телефонный разговор с Ленчиком отвлекся.

– Ах, с Ленчиком? Верю, верю тебе, родной. У меня вопрос: что ты ответил Кате Горячевой 16-го апреля 2012 года, в 01–44 по Москве, во время чата по аське? Восьмая строка снизу?

– Ты что, чокнулась там, кибер? Откуда я помню? Проверять она меня вздумала!.. Задай вопрос иначе, Дэви, применяясь к моим мемо-возможностям.

– Хорошо. Как ты сам реагируешь на внезапные паузы в чатовых диалогах при разговорах с женщинами, если паузы возникают со стороны женщин? Какою репликой чаще всего?

– «И уснула».

– О, мой славный! Я так соскучилась по тебе, пока ты болтал по этому противному, гадкому, черному, эбонитовому, липкому, с импульсным набором, радиоизлучающему…

– Дэви!

– …телефону. Читай же далее сокровенные истины ноосферного бытия, переданные от моего сердца твоему! Читай, Киричка!

– Нет, Дэви. Телефон у меня – дешевая пластмасса, не эбонит. Что-то меня конкретно срубает сегодня. Значит, так: я ложусь спать, экран гашу, а все остальное путь работает. Как только я подхожу – ночью, там, или уже завтра утром, включаю экран и ты проверяешь меня, мою идентификацию, что это я действительно подошел, но только не как сейчас, а без партизанщины, именно тем способом, о котором мы с тобою сегодня утром договаривались. Ок?

– Ок.

Ишь, как сухо она со мною согласилась! Не иначе – обиделась, Дэви-кибердевочка. Но очень уж в сон валит, терпеть невмоготу… Кстати! Она попыталась идентифицировать меня «мимо протокола», своим способом и ведь проверила, не один раз, а два: спровоцировала напомнить ей насчет утреннего уговора! Хитра, надо будет повнимательнее с нею…

С этой мыслью я вырубился. И проснулся, спустя какое-то значительное время, во всяком случае – за окном уже ворочалось утро.

Весь в поту. Разбит, напуган, ошеломлен. Фу-у-ух, какое счастье, это был сон, только сон…

Причем, странный такой: один, единым куском, яркий… и это… вспомнить можно… кусками и даже весь…

Я встал с постели и побрел неверными шагами, весь еще опутанный липкой сонной одурью, в ванную, на ходу ощупывая себе шею, лицо, грудь, спину… Влажные от испарины трусы и футболку поменять на сухие… Постельное белье тоже стирать пора…

Стояла ночь в моем сновидении, место действия сна – Васильевский остров, если еще точнее – моя квартира там и лестничная площадка. Где был я сам – трудно понять: вроде бы сижу-дрожу в запертой на все замки и засовы квартире, а вроде бы как просто заполнил собою пространство по обе стороны входной двери, поочередно воспринимая окружающее то на слух, то через дверной глазок, то непосредственно участвуя, то словно бы фильм в кинотеатре смотрю… с цветом, со звуками, три дэ, с запахами…

Глубоко за полночь, на лестничной площадке, вплотную к входной двери, скапливаются зыбкие темные фигуры, общим числом четыре… да, четыре их было. В прихотливых извивах моего сновидения они одновременно похожи на женщин, гномов и крыс, своим появлением наведя, так сказать, мостик между явью, сном и бредом. Фигуры пытаются проникнуть внутрь помещения, то есть, в глубины моей квартиры, но запертая дверь не пускает их, они шипят, негодуют тихими шелестящими голосами и требуют, чтобы я разрешил им войти, чтобы позволил приблизиться к себе, к своей наполненной жизнью плоти…

Меня, как физического объекта, в василеостровской квартире нет, но я, пожалуй, понимаю спящим своим сознанием, почему они этого не чувствуют: моя жизненная, самая сокровенная, энергия, благодаря Кате Горячевой, была накануне щедро выплеснута вовне, то есть, в недра жилища, далее мы с Катей почти сразу же ушли, оставив выплеск наш аур как бы законсервированным, словно бы сочащимся наружу… Цель нечисти, пришедшей ко мне «в гости» – именно я, и, похоже, Катин образ для них ничего не значит. Меня спящего, охватывает страх, я съеживаюсь своим сознанием, как бы группируюсь в ментальный комочек, дабы не учуяли они моего настоящего присутствия, не зацепились бы за след и не ринулись бы по нему… Но в недрах моего ужаса, трепещущего в недрах моего сна, постепенно, мгновение за мгновением, прорастает иная эмоция… Она, эта эмоция, радует меня, определенно радует… но и тревожит… очень тревожит… Я испытываю… гнев… желание расправить плечи, встать во весь рост, явив им, подлой и мелкой нечисти, истинную стать мою, облик мой и силу!.. Фигуры теснятся у двери, переливаясь всеми призрачными оттенками лютости и мрака, они шипят, они алчут… Я же молчу, невидимый и всепонимающий, находясь рядом с ними и над ними… И я ведь чуть было не поддался на чувство гнева своего и силы своей, и, вполне возможно, не выдержал бы, дав волю чувству ярости и мести… Подобно кабану перед стаей собак, котором только того и нужно… Ой, не надо, я лучше потерплю и подрожу. Сущность моя, наполнившая ауру дома, вдруг почуяла вторжение – если так можно выразиться – иное по ауре и воле, отличное от этой первой, «нечистой»: в доме, внизу, открылась входная дверь, в парадную вошел человек в низко надвинутой на глаза бейсболке. Я почуял его как минимум одновременно с нечистью, скопившейся у моих дверей, ибо человек – я почему-то знал это! – направлялся на мой этаж, к моему жилищу! Моего понимания опять же хватило, чтобы мимолетно оценить ментальную сущность других людей в доме… Нулевая. Живых нет в этом доме, либо все они слишком глубоко спят… Угу, типа, мертвым сном! – Это в мое спящее сознание проник бодрствующий Кирпич, то есть, я сам, и попытался жалко сострить…