Королевская кровь. Связанные судьбы - Ирина Котова Страница 40

– Добрый вечер, Марина Михайловна.

– Добрый вечер, полковник, – отозвалась я, проходя в кабинет. – У меня к вам просьба.

– Почту за честь помочь вам, ваше высочество, – ответил тидусский крокодил, кланяясь.

Интересно, только я слышу откровенное ехидство в его голосе?

– Это не займет много времени, садитесь, пожалуйста, – попросила я, аккуратно присаживаясь в кресло напротив стола. – Я хочу сделать татуировку. И мне нужно, чтобы вы порекомендовали мне надежного мастера.

– Татуировку, – произнес Тандаджи. И посмотрел на меня тем самым взглядом, видимо, прикидывая, есть ли в его казематах свободная одиночка.

– Совершенно верно, полковник, – видят боги, мне очень хотелось рассмеяться.

Он некоторое время смотрел на меня, а я на него. Молча. Меня такими методами давления не проймешь – не после пациентов, которые считают тебя кем-то вроде воплощения зла, потому что ты после операции на желудке заставляешь их питаться пюре и кашками.

– Боюсь, – проговорил Тандаджи сухо и без запинки, будто повторял это уже много раз, – я не имею права принимать такие решения без согласия ее величества.

– Полковник, – ответила я любезно, – вы, конечно, можете доложить о моем желании Василине. Но тогда я пойду к своему старому мастеру. Он великий художник, но болтлив, как десяток сплетниц. И наверняка узнает меня по своей старой работе. Мы ведь не хотим, чтобы пикантные подробности появились в иностранных газетах? Помнится, он фотографировал мою спину для своего каталога…

Крокодил моргнул третьим веком и уставился на меня тяжелым взглядом хищника, у которого пасть замотана скотчем. Нужно было срочно смягчать удар.

– Я понимаю свою ответственность, господин Тандаджи, поэтому и пришла к вам. Вы ведь не откажете мне в этой маленькой просьбе?

– Как я могу? – леденящим тоном ответил тидусс. – Для меня счастье угодить вам, принцесса. Все можно решить проще – мы договоримся с вашим мастером на магконтракт, если вы дадите его координаты. Даже если захочет рассказать, не сможет.

– Это было бы прекрасно, полковник. – Вот что значит профессиональный подход!

– Возможно, вы в ответ удовлетворите мое любопытство? – ненавязчиво вопросил тидусс.

Победу было рано праздновать, и я насторожилась. Но кивнула.

– Почему вы дали кровь виконту Кембритчу?

– Из милосердия, полковник, – объяснила я, вставая. Надо было уходить: скотч трещал, мелькали острые зубы, и рептилия медленно подползала ко мне.

– И все? – вежливо спросил Тандаджи, поднимаясь вместе со мной. Взгляд стал острым, колким. Неужели догадался?

– Он достойный человек, полковник, – сказала я, отступая к двери – и увидев мелькнувшее на мгновение удовлетворение на его лице. – Мне этого достаточно. До свидания и благодарю за содействие.

До Катиного дома я доехала быстро, охранники привычно остались в холле, а мы болтали, глядя на ее дочерей, которые расположились тут же, на полу, с раскрасками. В доме даже запах изменился – пахло радостью, чистотой и пекущейся на кухне шарлоткой. Но снаружи он все равно производил угнетающее впечатление.

– Ты выглядишь куда свежее, – похвалила я ее, – но я все не оставляю мысль затащить тебя на ипподром. Я занимаюсь с Пастухом по вторникам и четвергам, если нет других дел; тебе бы тоже пошло на пользу. Там есть детский круг, кстати, и чудные пони. Девочки будут в восторге.

– Мариш, – рассмеялась она, – я уже сто лет не ездила верхом. Дай мне немного полениться в своем коконе. Ты так упорно выпихиваешь меня в жизнь, что я чувствую себя старушкой, которой ничего не надо.

– Я тоже думала, что мне ничего не надо, кроме работы, Кать. – Подруга была права, конечно, но мне очень уж хотелось, чтобы она забыла все, что с ней случилось. А как забыть? Только создав прослойку из новых впечатлений. – Но это как снежный ком. Сначала пробуешь одно, потом другое, а потом недоумеваешь: как ты жила без всего этого?

– Я подумаю, – сказала она деликатно. – Я вообще уехать хочу, Мариш. На побережье, поближе к монастырям Триединого. Душно мне последнее время, тяжело очень. За девочек боюсь. Если сойду с ума, кто о них позаботится?

О том, что она темная, Катя по большому секрету рассказала мне в шестом классе. И о том, что с людьми их крови иногда происходят страшные вещи – появляется одержимость, может вселиться какая-то иная сущность. Спасская готовилась поступать в МагУниверситет, поэтому ходила в храм, принимала какие-то настои, но, честно говоря, это всегда мне казалось надуманной проблемой. Странно бояться девчонки, с которой дружишь с первого класса, даже если про потомков Черного Жреца рассказывают страшные сказки, а демонами, сосущими кровь, пугают детей. В конце концов, у нее была куча возможностей покусать меня, когда она оставалась ночевать в моих покоях. Да и сейчас, несмотря на смерть мамы, я никак не могла соотнести Катюху и чудовище, ставшее причиной нашего несчастья. Тем более что, кажется, она сама себя боялась больше, чем могли бы это делать окружающие, знай они семейный секрет Спасских.

– Кать, – повторила я то, что говорила уже много раз, – ты сама мне рассказывала, что твоя бабушка была на четверть темной. То есть в тебе в худшем случае одна шестнадцатая их крови. Если уж с твоими старшими родственниками ничего не произошло, то почему должно произойти с тобой?

Она неопределенно пожала плечами.

– У тебя просто депрессия, подруга, – я пересела к ней на диванчик, приобняла за плечи. – А на побережье ты быстро заскучаешь, уверена.

– Да уж, – вздохнула Катя и отправила в рот фигурную печенюшку, – после затворничества в Симонове я себя в столице до сих пор чувствую дикаркой.

– Вот, – я легонько потрясла ее, – а что делать на побережье зимой? Там слякоть и тоска. Ну, хочешь, я договорюсь, чтобы тебе с девочками выделили покои во дворце? Пока продашь дом, пока новый купишь, чтобы не жить здесь? Может, тебе из-за этого тяжело, из-за того, что все напоминает о Симонове? Малышки в садик будут ходить с моими племянниками, все тебе полегче.

Она не успела ответить – зазвонил телефон. Я посмотрела на экран: Мартин.

– Девочка моя, – сказал он вкрадчиво, – у меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

– Мне уже страшно, – призналась я, вставая и подходя к окну. Горничная как раз заносила пахнущую яблоками, сладостью и корицей шарлотку в гостиную. – Но любопытно тоже. Что ты придумал?

– В следующую пятницу Серебряный бал у Инландера, – пояснил барон, – и его величество Гюнтер тоже будет там присутствовать. Я получил приглашение. Будешь моей спутницей, прекрасная принцесса?

– Мартин, – с сожалением проговорила я, – это закрытое мероприятие. Лица моего ранга должны приезжать по особым приглашениям. Представляешь, что напишут? Будто бы принцессе Рудлог не удалось получить персональное приглашение, поэтому ей пришлось стать сопровождающей.