Дарующая жизнь - Денис Чекалов Страница 40

Просто перекинул Френки через плечо да и затопал к пролетке.

Алиса Шталь, которая внимательно следила за всеми нашими действиями, перевела взгляд на неподвижное тело Франсуаз и, к своему злобному неудовольствию, была вынуждена признать – что даже в таком состоянии демонесса много красивее ее.

– Что произошло? – спросила Алиса.

Не потому, что не видела всего только что собственными глазами. Философине очень хотелось услышать из моих уст, что Франсуаз – стерва и получила по заслугам.

Совершеннейшая правда, к слову сказать.

– Это все свежий воздух, – пояснил я, устраивая потерявшую сознание Френки в пролетку, прямо рядом с Алисой Шталь.

Затем я вскочил в седло гнедой и повел под уздцы лошадей двуколки.

– Видишь ли, моя партнерша мало бывает на свежем воздухе, – пояснил я. – Все свое время она проводит в душных подвалах, где читает Сенеку, Марка Аврелия и раннехристианских авторов.

– Если она любит нехристианских авторов, – уныло осведомилась Алиса, – зачем же ей Марк Аврелий?

Тут я понял, что она окончательная дура, и перестал с ней разговаривать.

* * *

Правая рука Абу Саффара, главы тайной полиции, умирал от страха.

В воздухе остро и как-то особенно неприятно запахло изменой. А там допрос с пристрастием, возможно, пытки. Лишение всех привилегий. Конфискация. И все из-за чего? Кто во всем виноват?

Раз такое произошло на площади, значит, должен за это кто-то ответить.

И как глупо-то все случилось. Джоухар даже подготовиться как следует не успел. Пришла молочница и затеяла с кухаркой свинячий визг о том о сем, и почему это женщины, как правило, не умеют спокойно разговаривать.

Он направился вниз, чтобы утихомирить кумушек. И тут слышит о событиях государственной важности из уст дуры молочницы-гномихи, которая откровенничает с такой дурой кухаркой.

Джоухар опустил голову и на цыпочках поднялся к себе в кабинет.

Ничего с утра не предвещало беды. Нужно все спокойно обдумать и вспомнить, кто зачинщик безобразия, мерзопакости.

Что-то вертелось в голове, нечто важное, зацепка, соломинка, которая вытащит его из неприятности.

Он выглянул в окно. Непогодилось. Солнце скрылось за мрачными облаками.

Чиновник из всех сил стукнул себя по жирной ляжке. Как он мог забыть. Болтуньи все время говорили о черном небе, которое чуть не обрушилось на головы стоящих.

Ну, конечно, надо было сразу догадаться. Это кретин некромант на своей тучке-вонючке летел. К месту происшествия вовремя поспел и принялся народ мутить, устои подгрызать, членовредительством заниматься. Немного поразмышляв, Джоухар изменил последнее обвинение. Призывал к убийствам и членовредительству.

А причин такого поведения только слепой не увидит. Стояло жаркое лето. В городе и округе расплодилось собак бродячих голодных видимо-невидимо. Воинство некроманта подсократилось.

Это ж любому понятно, зомби от жары и зноя кто засох и сдох, кто сгнил. Скелеты растаскали на косточки собаки.

Некромант начал звать своих людей на дела разбойные, а три придурка только и остались. Чем больше убитых будет, тем лучше могильщику. Вот она причина – у всех на виду. Только не каждый хочет с некромантом ссориться, боятся его, тупорылые. Но он не таков.

– Эй, кто там, готовь экипаж, на дело еду, – крикнул советник слуге.

Он нацепил военный мундир, взял шпагу, проверил, не заржавела ли. И громко стуча сапогами, пошел но коридору. Спустился вниз по лестнице, сел в карету и велел мчаться прямиком к дворцу нечистого разбойника Мубарраза.

* * *

Франсуаз приходила в себя медленно.

И интересно.

Я даже замедлил ход гнедой, чтобы не пропустить ни одной из занимательнейших подробностей.

Прежде всего демонесса начата поерзывать на сиденье, которое если и могло показаться кому-нибудь прелестью, то разве что религиозному аскету, посвятившему всю свою жизнь отказу от плотских удовольствий.

Затем Френки стала причмокивать губами.

– Майкл, – пробормотала она, – напомни мне никогда не драться с двумя минотаврами сразу. Только с одним. Обещаешь?

Девушка повернулась в полусне и крепко обняла Алису Шталь. Бедная философиня была ни жива, ни мертва. Но я счел, это состояние было для нее привычным, и решил не обращать внимания.

– А еще, Майкл, – продолжала Франсуаз, посапывая. Она придвинулась губами к правому уху Алисы. – Совсем необязательно быть таким паинькой в постели. Ты же знаешь, мне нравится…

Тут она открыла глаза и увидела, с кем обнимается.

– Майкл! – воскликнула Френки. – А что она делает в нашей кровати?

Прежде чем я успел придумать достойный ответ, демонесса влепила сопернице крепкую пощечину. Слышно, наверное, было по другую сторону Трифоновых гор.

Обычно от такого удара голову человека отбрасывает далеко вбок. Но Алиса Шталь приняла затрещину молча, стоически, и даже не пошевелилась.

– Да еще совершенно голая, – продолжала Франсуаз, придирчиво оглядывая философиню. – Майкл, что это значит?

Стоит ли говорить – разного рода одежды было на Алисе гораздо больше, чем на алеуте, собравшемся в пургу пересечь самую холодную из всех тундр в окрестности.

Франсуаз приподнялась на локте и смутно осмотрела покачивающийся вокруг нее мир. Мир же покачивался сразу по двум причинам. Во-первых, из-за недавнего удара по голове; во-вторых, из-за эскапад музыкальной пролетки.

– Майкл, – громким шепотом произнесла Френки, – только не говори мне, что я провела ночь вместе с этой…

Девушка запнулась, и в первое мгновение я не понял, какое слово она подыскивает. Самое благопристойное из «шлюшка», «сучка» и «сосалка» или, наоборот, самое грязное.

Потом я понял – Френки подыскивала слово вообще. Она еще не проснулась.

– Прости, – грустно отвечал я. – Но мне нечем тебя порадовать. Вы развлекались вдвоем, как две мартовские кошки. Мне даже было за тебя стыдно.

* * *

Поместье, в котором жил мудрец Иль-Закир и где, если события станут плестись по прежнему пути, ему предстояло умереть, это поместье было хорошим местом как для первого, так и для второго.

Алиса Шталь сидела на своем месте в пролетке с таким видом, словно нашла-таки синюю птицу счастья, а та возьми и клюнь ее прямо в глаз.

Франсуаз уже успела оправиться после своего неловкого пробуждения. Теперь она бросала на меня злобные взгляды и пыталась привести в порядок растрепавшуюся прическу. Поправить-то волосы она могла; а вот вернуть обратно все то, что только что наговорила в присутствии Алисы Шталь, – совсем другое дело.