Третья Раса - Дмитрий Янковский Страница 40

– Ты хочешь сказать, что Жаб напустил на пиратов живые торпеды? – испуганно уточнила Леся.

– Именно так. Мы потом получили тому явное подтверждение. Все мы знали, где в океане можно найти живую икру и даже личинок в контейнерах-программаторах. Но это было строжайшее правило – биотехов не использовать ни при каких обстоятельствах. Потом его еще и законодательно подкрепили. Но Жаб считал, что на охоте хороши все средства.

– Уже при мне он второй раз использовал автономные торпеды против гражданских судов, – рассказал я. – Причем лишь для того, чтобы свалить катастрофу на проделки старой биотехнологической платформы, на которую очень хотел поохотиться. Она-то ого и убила в конце концов. Но это отдельная история, я ее тебе как-нибудь потом расскажу. Сейчас важно то, что Жаб применял живые торпеды в своих целях. Если бы он не погиб, я бы на него сразу подумал. Но мне лично довелось видеть его труп на дне океана. Он был от меня на расстоянии вытянутой руки.

– Но почему ты думаешь, что эти торпеды не дикие? – спросила Леся.

– Дикие торпеды уложили бы вас на дно в более глубоким месте. А эти были запрограммированы таким образом, чтобы нанести кораблю минимальный урон. Жаб при мне точно так поступил. Он боялся, что Рипли его грохнет, если пострадают гражданские, поэтому запрограммировал торпеды на подрыв в приличном удалении от борта. Ему важно было, чтобы атака биотехов просто была зафиксирована, понимаешь? Здесь до крайности похожий случай.

– Да уж, – кивнул Долговязый. – Детонация в сорока метрах от днища, да еще всего на тридцатиметровой глубине. Копуха прав, это похоже на действия какого-нибудь маньяка вроде Жаба.

– Но с какой целью? – удивилась Леся.

– Как говорит Копуха, идей нет, но есть предчувствия, – пожал плечами отставник.

– Слишком много случайностей, – покачал я головой. – Сначала на орбиту выходит ракета с термоядерной начинкой, потом в бок среднему транспортнику попадает торпеда, но уже биотехнологическая. Причем топит не просто транспортник, а как раз тот, на котором находится Леся – специалист по дельфинам. А дельфины должны были провести разведку платформы, которая как раз и запустила на орбиту ракету. Прямо не знаю, что на это сказать.

– Ты хочешь сказать, что кто-то именно на меня нацелил торпеды? – прямо спросила Леся.

– У меня есть такое предположение. К тому же я просто уверен, что торпеды направлял человек. Псих вроде Жаба.

– А ты точно уверен, что он крякнул? – осторожно прощупал почву Долговязый.

– Да ведь я десять раз уже рассказывал, как все было! Его накрыла Поганка из мощной ультразвуковой «дудки». Это не шутка, там аж вода вскипела вокруг. Сам знаешь, что такой удар рвет жабры жидкостных аппаратов к дьяволу.

– Но у него был гибридный аппарат собственного производства… – задумчиво произнес Долговязый.

– И что? Когда мне Молчунья жабры прорвала, я тоже всплывал с баллонами. Помнишь, что со мной после этого было? Причем мне Чистюля диктовал декомпрессионную таблицу, а так бы меня еще на полпути раздуло, как лягушку через соломинку!

– Ты не кипятись, Копуха, – осадил меня Долговязый. – Не кипятись. Откуда у Чистюли взялась декомпрессионная таблица?

– Ну, Жаб ее составлял. Я же тебе рассказывал, он ходил ночью вокруг барака, бормотал под нос цифры, записывал, комкал бумажки, выбрасывал, потом снова писал. Одну из таких бумажек я подобрал, тогда еще ничего не понимая. Это потом оказалось, что колонки цифр обозначают глубины и время остановок для декомпрессии.

– То есть у тебя был не окончательный вариант таблицы, раз он ее выкинул. Понимаешь? Он мог всплыть гораздо удачнее. А мог и не всплывать.

– Это еще как? – не понял я.

– Его мог подобрать легкий батиплан, к примеру. Ну, чисто теоретически, не кривись. С баллонами он мог какое-то время продержаться на глубине, выйти на связь с батипланом, дать координаты по сателлитам. Скажи вот что… Ты подплывал к нему после того, как Поганка его накрыла?

– Подплывал, – без всякой охоты ответил я.

На самом деле, когда размочаленное тело нашего командира опустилось на дно, я направил скафандр к нему, чтобы мысленно попрощаться. Как бы там ни было, именно Жаб сделал из меня охотника, так что мне было за что его благодарить. Я помнил разорванные мышцы его скафандра, так что не приходилось сомневаться, что и под искусственным мясом биотеха тело Жаба выглядело не лучше. Нет, после такого не выживают. Тем более на глубине четырех километров.

– Там без шансов, – закончил я, пытаясь вытравить из души последние зерна сомнений.

– Ладно, – кивнул Долговязый. – Примем это как данность. Но ты понимаешь, что направить живые торпеды на корабль мог только кто-то из бывших охотников? Никто другой не может знать, где взять личинки и программаторы! Да если бы и знал, как бы добрался до них без жидкостного аппарата, без допуска катетера?

– Ты же рассказал Жабу, как подделывать допуск?

– А сам аппарат где взять?

Он был, безусловно, прав, но в этой истории содержалась одна тонкость, которая сильно сужала круг возможных кандидатов. Человек, пустивший торпеды на транспортник, не только служил когда-то в охотниках, он еще был обуреваем идеей, никак не менее безумной, чем у Жаба. Иначе на людей рука не поднимется. Настоящим маньяком-убийцей может стать только тот, у кого в голове прочно засела идея спасения человечества. Я где-то читал, что один серийный убийца, к примеру, убивал женщин, чтобы спасти их от старости. Это было в духе Жаба, чего уж тут говорить. Если бы я не был уверен в его гибели, то, без сомнений, подумал бы именно на него.

– Мне кажется, что это кто-то из наших, – честно признался я.

– В смысле? – напрягся отставник.

– В смысле из новой команды. Хотя Рипли я бы исключил. Во-первых, она скорее из старой команды, чем из новой, во-вторых, она бы скорее сама утопилась, чем пустила ко дну гражданское судно.

– Здесь ты прав. А почему думаешь на своих?

– Почерк, – коротко ответил я. Потом подумал и добавил: – Такое ощущение, что это неприкаянный дух Жаба явился из мира мертвых. Но поскольку в происки дьявола я не очень верю, остается только одно – кто-то из наших, двинувшись после всего происшедшего, перенял его тактику.

– Если не Рипли, то остаются трое, – прикинул Долговязый. – Это Чистюля, Молчунья и Викинг. Хотя на Викинга я бы грешить не стал.

– Я тоже. Он из стариков, да и психика у него крепкая, как лобовая броня океанской амфибии Если говорить о наших, то остаются Чистюля и Молчунья. С крепостью крыши у обоих проблемы, тут уж говорить нечего. Но должен быть мотив. Пока мы его его поймем, нечего и думать понять остальное.

– На мой взгляд, атака «Рифа» связана со стартом ракеты, – уверенно заявил отставник. – У меня тут в голове вот какая схема созрела. Некто, с неизвестными нам целями, инициирует старую ржавую платформу и побуждает ее на запуск ракеты. А затем, с помощью биотехов, мешает Лесе добраться до «Тапрабани», где она может применить дельфинов для успешной разведки.