Рубин Карашэхра - Наталья Турчанинова Страница 40

Хул быстро шла по коридорам убежища, старясь выбирать самые темные и глухие переходы, чтобы никто ее не видел. После того как Буллфер так оскорбил ее, вынудил сражаться с собой у всех на глазах, победил и снисходительно «помиловал», она чувствовала себя полным ничтожеством и готова была забиться в любую щель, лишь бы не попадаться никому на глаза. «Еще не хватало, — думала она, — чтобы эти идиоты (так она всегда называла про себя простых демонов) говорили, глядя ей в спину: „Вот идет Хул, эта презренная дура, неудачница, бывшая любовница Буллфера! Слыхали, говорят, он предпочел ей ангела!“»

Никогда она не чувствовала себя такой униженной. Хотелось провалиться сквозь землю, но она и так была тут. Дальше падать некуда. «Подлец Буллфер! Мерзавец! Предатель! — твердила она про себя. — Такое издевательство не прощают! За это надо мстить!» Какая жалость, что она не может прийти и бросить в его наглую холеную рыжую морду: «Я вызываю тебя на Поединок, Буллфер!» Смешно, нелепо! Он просто разорвет ее на части или, что еще хуже, похлопает по спине и скажет рассеянно: «Иди-иди, не мешай. Не видишь, я занят». От жгучей ненависти у Хул на мгновение потемнело в глазах и свело скулы, а когда красное мерцание рассеялось, она поняла, что стоит у перил моста и смотрит, как медленно ползет лава по каменному дну ущелья.

Красные пузыри вскипали и лопались, разбрызгивая капли жидкого огня, тонкая корочка пепла мгновенно застывала на поверхности огненной реки и тут же взламывалась горящими трещинами… Красиво. Подземная кошка часами могла стоять здесь и смотреть вниз. Иногда мост под ногами начинал мелко подрагивать и становился слышен подземный гул, далеким эхом проносящийся по всем коридорам нижних уровней… А в конце моста была маленькая лестница, выдолбленная в стене.

Хул спустилась вниз на пол-уровня, прошла по узкому карнизу прямо над клокочущей лавой и оказалась напротив глухой стены, в которой угадывались неровные очертания двери. В ответ на прикосновение ладони плита дрогнула и повернулась на невидимых петлях, открывая вход в маленькое убежище. Хул вошла, и камень встал на прежнее место. Она знала, что теперь ее никто не найдет. Можно забраться в самый темный угол и тихонько оплакивать свое позорное поражение до тех пор, пока Хозяину не наскучит общество ангела и он не вспомнит о ней. Если вспомнит…

Вспыхнувшие светильники осветили просторную комнату. Кровать, стол, шкафчик, забитый всякой ерундой, на стенах алые ковры, огромное зеркало в золотой раме, а в самом дальнем углу, в глубокой нише, на шелковой подушечке стоит фигурка кошки, вырезанная из черного гранита. Острые уши, хвост обвивает лапы, длинная шея, глаза, сделанные из двух огромных хризолитов, равнодушно смотрят в одну точку — она тотем и талисман, приносящий удачу.

Хул поставила здесь гранитную фигурку неспроста. Искусно обработанный камень изображал кошку демонического происхождения. Еще в те времена, когда на этой земле жили древние химеры, ее называли Подземной. И демоница точно знала, что кое-кто из ее прародителей поклонялся Великой Подземной Кошке и даже считал себя ее прямым потомком. Правда, по легендам, Кошка была коварна и мудра — чем (особенно последним) ее прапраправнучка никогда не отличалась. Однако иногда Кошка милостиво оказывала не слишком способной родственнице свое покровительство.

Нечасто (когда ситуация представлялась совсем безвыходной) Хул призывала дух могущественного предка. И Подземная Кошка оживала. Продолжая оставаться неподвижной, она прищуривала глаза и мурлыкающим голосом давала демонице советы.

На золотом треножнике, стоящем у ниши, в знак памяти и преклонения всегда тлели угли, и над ними вился тонким дымок. Машинально Хул подошла ближе, сунула руку в мешочек, висящий на поясе, вытащила щепотку порошка и бросила его на угли. Дым повалил гуще, и сквозь его сизую пелену стало казаться, что гранитная кошка лукаво щурится и шевелит усами.

«Мне нужно что-то сделать… — бормотала любовница Хозяина, мучительно размышляя о последних событиях, и ее брови в непомерном мысленном усилии сходились у переносицы. — Что мне сделать?! Я же чувствую, что мое время проходит. Еще немного — и он прогонит меня. Что тогда?.. Снова возвращаться в это убогое жилище и опять ждать нового покровителя? Уйти в Южные или Северные земли, там искать свою удачу?..» До рези в глазах Хул всматривалась в густой дым, но Кошка сидела на своей подушке неподвижной зеленоглазой статуей и не хотела говорить. Никто не хочет говорить с проигравшим. Ну что же…

Демоница равнодушно отвернулась от каменного идола и, не раздеваясь, упала на кровать. Перед ее закрытыми глазами мелькали красные пятна, гнусные, ухмыляющиеся рожи демонов… тоска! Уткнуться бы сейчас в подушку, разрыдаться от обиды, злобы и унижения, а потом уснуть и проснуться веселой, забыв обо всем. Как жаль, что демоны не умеют плакать. Она зажмурилась крепче, и вдруг среди круговерти отвратительных физиономий появилось спокойное, отрешенное лицо… Эмил… И Хул поняла: Эмил. Вот кто ей нужен сейчас! Вот кого она хочет видеть!!