Сказки врут! - Ирина Шевченко Страница 40

— Идем. — Сокол приподнял тяжелую ветку, открывая уходящий влево от тропы проход. — Василич верно заметил: не сезон. Но хоть издали посмотришь.

Никогда еще короткая стрижка не радовала меня в такой степени — низкие ветви так и норовили вцепиться в волосы и заставить свернуть с выбранного пути. Но мы не желали сдаваться, продираясь сквозь чащу, и вскорости были вознаграждены за упорство: лес закончился, и взору открылась широкая долина, озаренная светом кривобокой, нереально большой луны.

Высокая густая трава в этом свете была похожа на ленивые волны темного моря, а над этими волнами плыли, перекатываясь и меняя очертания, крупные капли расплавленного серебра. Семь или восемь. Иногда они расплывались блестящими пятнами, иногда приобретали вполне отчетливые формы, но даже в такие мгновения, когда ясно можно было рассмотреть длинные ноги, изогнутые шеи и мускулистые туловища, язык не повернулся бы назвать этих животных лошадьми. Да и слово «животные» тут было неуместно. Дивные существа неспешно бродили по лунному лугу, время от времени склоняя увенчанные витыми рогами головы, вместе с травой отщипывая упавшие с небес звездные искорки. Впереди вышагивал… самец?.. вожак? Рог у него был больше, чем у остальных, и напоминал воинственно поднятый меч, а свечение вокруг головы образовывало высокую корону. Рядом с ним шествовала подруга: тяжелый раздувающийся живот не портил ее красоты, и она знала это, величаво и гордо демонстрируя свое будущее материнство. Еще две кобылки, поскромнее, тоже пребывавшие в интересном положении, брели следом. А поодаль от остальных стояла, светясь стократ ярче других, тоненькая красавица с ниспадающей почти до копыт гривой. Когда ее силуэт таял, оборачиваясь капелькой ртути, он нежно сливался с такой же каплей поменьше, которая, вновь обретая четкость, превращалась в крохотного малыша, доверчиво льнущего к боку матери и пошатывающегося на слабеньких пока еще ножках.

— Наверное, вчера ожеребилась, — сказал Сокол. При всем желании его тон не вышел ни сухим, ни деловитым. Видно было, что колдун, как и я, поддался очарованию волшебных существ.

— Они восхитительны, — прошептала я. Ради одного взгляда на них стоило лететь сюда, и я была благодарна темному за подаренную возможность. Но так же, как и он, не собиралась признаваться в своих чувствах. — А правда, что…

— Что единороги подпускают к себе только девственниц? Нет. Может, когда-то так и было, но сейчас девственность перешла в разряд технических характеристик и не имеет ничего общего с духовной чистотой. А они сами выбирают себе друзей.

По промелькнувшей в этих словах грусти стало понятно, что сам Сокол в друзья к единорогам так и не попал, хотя пытался, видимо, не раз.

— Пойдем. Не стоит их беспокоить.

Я с радостью провела бы остаток времени, наблюдая за серебряными пятнами на темном лугу, но вынуждена была подчиниться. К тому же ночь действительно становилась волшебной, и возможно, у колдуна есть, что еще мне показать.

Пришлось вернуться в лес. Деревья теперь пропускали нас беспрепятственно, а затем и вовсе выстроились стройными рядами вдоль узкой тропинки, уводившей в заросли боярышника. Из-за кустов слышались голоса и смех.

— Ты же просила фей? — подмигнул Сокол. — Только поосторожнее с этими дамами. Они не злые, но чувство юмора у них своеобразное.

Он раздвинул ветки, пропуская меня на широкую поляну, и в тот же миг грянула музыка. Веселая плясовая закружила в хороводе сорвавшиеся с деревьев листья, головки ярких цветов и десяток сытых и по этой причине довольных светлячков-пикси. Яркий вихрь носился над травой, забавляя рассевшихся по краям поляны девушек.

Какие там фотомодели! Феи походили на глянцевых красоток не больше, чем единороги на лошадей. Нереальная красота, чистый восторг! Блестящие, скорее светящиеся волосы, у кого-то золотистые, у кого-то серебристые, а у кого-то черные, как небо над головой, и так же искрящиеся звездами. Глаза тоже звезды. Кожа даже на вид нежная, словно лепесток розы… Я и не подозревала, что мой захламленный цифрами балансов и статотчетности мозг способен рождать подобные ассоциации.

Едва мы с Соколом вышли из тени, феи обступили нас, заинтересованно разглядывая и негромко переговариваясь на незнакомом мне языке, сопровождая эти перешептывания лукавыми улыбками. Пока я очарованно смотрела по сторонам, пытаясь сосчитать, сколько же их тут (десять? двадцать?), одна из них подхватила темного под руку и утащила в цветной хоровод. Другая, златовласая красавица, вся такая тоненькая и воздушная, что, казалось, ночной ветерок колышет не только подол ее прозрачного платьица, но и невесомую фигурку, задорно сверкнув изумрудными глазищами, протянула мне ладонь:

— Идем.

Голос у нее был удивительный, певучий и завораживающий.

— Идем. — Я несмело коснулась изящных пальчиков. Музыка звучала теперь в моей голове, а ноги уже отбивали незнакомый, но совсем не сложный ритм.

Фея рассмеялась, и я ответила таким же счастливым смехом. Промелькнула перед глазами хитрая мордочка пикси, закружились цветочные лепестки… Но тут что-то с силой сдавило мое плечо и вырвало из волшебного вихря.

— Она не танцует, — заявил Сокол.

Так ревнивый муж отшивает в кабаке подвалившего к его жене нетрезвого кавалера.

— Почему? — Я сердито топнула ногой и попыталась вырваться.

— Не надо, — скорее попросил, чем приказал мужчина. — Это серьезное испытание, Ася. Боюсь, ты к нему еще не готова.

Что-то вспомнилось о танцах с феями, что вроде бы можно доплясаться до смерти или потерять счет времени и задержаться в волшебном лесу лет на сто. То ли из сказок, то ли из какого-то фильма… Или я сама это придумала после его слов?

Хотела расспросить темного, но он вдруг отстранился и отпустил мою руку, уставившись, не мигая, туда, где среди деревьев мелькало чье-то белоснежное платье.

— Сокол, — позвала я обеспокоенно.

— Подожди, — отмахнулся он. Потом как будто взял себя в руки и даже обернулся на меня мельком. — Подожди здесь. Я сейчас.

Я могла поклясться, что он не видел ни меня, ни цветочного хоровода, ни фей, расступающихся перед ним, когда, словно под гипнозом, шел к остановившейся у края поляны девушке. Она появилась, и все вокруг померкло в сравнении с ее красотой. Белое платье, белые волосы, белая кожа… Я знаю, что у этого цвета море оттенков: снежный, молочный, лилейный, алебастровый, но все это не то. Сияюще-белый. Звездно-белый… Она сама была звездой, спустившейся с ночного небосклона, а я… Я не пошла вслед за Соколом лишь потому, что понимала, что девушке-звезде сейчас не до меня. Как он глядел на нее неотрывно, так и она смотрела лишь на него, не отводя больших, бездонно-черных глаз.

Златовласая фея осторожно коснулась моей руки и улыбнулась, отвлекая от таинственной незнакомки. Поманила пальцем, но звала уже не в круг танцующих, а в сторону, к поросшему мхом пню, похожему на трон лесного царя. Несколько ее подруг проводили нас любопытными взглядами, о чем-то шушукаясь, и их шепот был похож на шелест теплого моря.