Дочь железного дракона - Майкл Суэнвик Страница 40

— Мы с тобой похожи. — Он так долго молчал, что Джейн задумалась — может, он уже все сказал, а она по глупости не поняла.

— Я не… — начала она, но тут он заговорил снова:

— Мы с тобой оба изгои, мы на них на всех не похожи. Мы можем делать такое, что они никогда не смогут. Ты же ведь это знаешь, правда?

Она в недоумении покачала головой.

Его выпученные глаза, круглые, как морские камешки, без выражения таращились на нее. От него пряно пахло потом.

— Есть вещи поинтереснее воровства, — сказал он. — Я тебя научу. — Он наклонился к ней и втянул носом воздух. — Ты знаешь, о чем я. Носом чую, что знаешь.

Джейн видела, что он говорит серьезно.

— Ты хочешь, чтобы я… чтобы я стала такой, как ты?

— Стукачкой? Да! Предложение такое. Я не доношу, что ты воруешь. Ты получаешь стипендию. Я буду твоим наставником. Ты делаешь то, что я тебе говорю. — Джейн смотрела на него с ужасом, он на нее — уверенно и спокойно.

— Это очень просто. Ты выдашь Саломе и этого гнома, скажешь секретарше, чем они занимаются. Я скажу им, что ты исправилась. Они поверят. Они всему верят, что я им говорю.

— Ни за что я не стану доносить на друзей!

— Ну так я донесу.

И опять Джейн видела, что он говорит правду. Хебог и Саломе пострадают в любом случае. Но, если она согласится на его предложение, будет хоть какая-то польза для нее самой.

— И для верности ты мне скажешь свое имя, а я тебе скажу свое.

— Но это… — «невозможно», хотела она сказать.

— Это навсегда? Да, я знаю. — Он смотрел на нее не мигая, опустив руки по швам. — Можешь поступить в университет, если хочешь. Я поеду с тобой. Куда ты поедешь, там и я буду, ближе, чем самый близкий друг. Мы будем читать одни и те же книги, есть из одной тарелки. Спать в одной постели.

Только сейчас, мгновенным прозрением, Джейн поняла, как Сучок одинок. Товарищи боялись и ненавидели его, начальники терпели, но не уважали. Он был настолько выключен изо всех нормальных отношений, что и сейчас не понимал, как ему нужно с ней разговаривать — угрожал, когда надо было убеждать, запугивал, когда надо было улыбаться. Его предложение, конечно же, было искренним.

— Нет, никогда! — почти выкрикнула она. Он оглядел ее с ног до головы. Она дрожала. Он понюхал ее волосы, наклонился и понюхал колени и — она отскочила — промежность.

— Ты еще ничего не решила, — сказал он. — Даю тебе время до завтрашнего утра. Я носом твое решение учую. — Он показал ей брошку-луну — Джейн совсем о ней забыла — и добавил: — А это я возьму как залог. Он сунул брошку за щеку, повернулся и ушел.

* * *

— Убей его! — попросила она. — Ну что тебе стоит!

Меланхтон молчал.

Границу жизненного пространства мерионов обозначали бледно-фиолетовые огни. В темноте двигались машины. Дракон упорно глядел в землю, не желая разговаривать, но Джейн чувствовала подспудные вихревые токи, электромагнитный резонанс гнева. Она знала его имя. Она могла приказать ему — один раз ей это удалось, значит удастся и в будущем. В этом она не сомневалась. Но рано или поздно ей придется покинуть кабину, и тогда он сможет обратить на нее свою ярость. Она была в безопасности только до тех пор, покуда его нужда в ней была больше, чем его гнев.

— Послушай! Он хочет со мной спать. Я тебе обещала, что этого не будет, помнишь? Это изменяет электрический потенциал в ауре, ты сам мне объяснял, я тогда не смогу чинить твою электронику, все будет тут же ломаться. Ты это сам, говорил, вспомни!

Бесполезно, он молчал. Джейн снова сложила на кресло учебники, надела ночную рубашку. Развернула тюфяк, постелила простыни и легкое одеяло, теплое одеяло сложила на всякий случай в ногах. Ночи делались все холоднее. Что поделаешь, осень.

Джейн легла спать.

Она лежала с закрытыми глазами, но сон не шел к ней. Она снова и снова пыталась объяснить себе все ту же загадку: молчание дракона. Может быть, он унижен тем, что существо с человеческой кровью подчинило его себе, и мелко мстит ей — заботится о ее главных нуждах, а в остальном не замечает. С другой стороны, дракон изощрен и хитер. Может быть, он хочет спровоцировать ее на какой-нибудь отчаянный шаг. Может возникнуть ситуация, в которой она, боясь ему доверять, поступит именно так, как ему нужно, в соответствии с каким-нибудь его сложным замыслом. Может быть, он уже манипулирует ею, управляет каждым ее движением, мыслью, эмоцией, опутав ее сетью своего коварства, столь изощренного, что она его даже не замечает.

Может быть, он просто выжил из ума.

* * *

Школьный порядок держался страхом, а уровень страха, распространяясь концентрическими кругами, нарастал по мере приближения к директорскому кабинету. Этой комнаты боялись самые грозные учителя. Ее дверь всегда была закрыта, и время от времени оттуда доносились леденящие кровь вопли ужасного создания, заключенного там.

Кабинет секретарши находился поблизости от директорского. Хозяйка кабинета с горящими глазами слушала донесение школьного надзирателя Сучка. При каждом его слове Кошкодав пыхтел от негодования. Джейн еле держалась на ногах, так ей было страшно. Наконец Сучок закончил.

— Ну и ну! — Секретарша стояла на одной ноге, засунув костлявое колено под мышку. — Столько лет я здесь работаю, но такой испорченности и бесстыдства мне видеть не доводилось. Думаю, относительно наказания двух мнений быть не может?

Она поглядела на Кошкодава. Он откашлялся и отвел глаза. Она повернулась к Сучку. Этот твердо встретил ее взгляд.

— Хорошо, — сказала она наконец. — Бросим это испорченное дитя василиску.

Сучок и Кошкодав, избегая глядеть на Джейн, выволокли ее в коридор. Приоткрыв дверь директорского кабинета, втолкнули ее туда. Дверь захлопнулась. Джейн оглянулась и увидела чудовище. Оно восседало на стопке бумаги, загаженной зеленоватым пометом.

Василиск цеплялся когтеподобными пальцами за край письменного стола. Это было двуногое без перьев, с кожей бледной, как у курицы, длинной шеей и какими-то недоразвитыми обрубками на месте крыльев. Его круглый живот был упруг и плотен, как барабан, а остальное тело вялое, дряблое, будто вареное.

Но самым страшным было его лицо. Глаз на нем не было, лба тоже, только крошечные человеческие уши и рот, громадные мягкие губы, блестящие от какой-то слизи. Носа тоже не было, эта тварь дышала ртом и при каждом вздохе всхлипывала, как от великой боли. Глядя на это странное существо, Джейн невольно попыталась представить себе, каково это — быть заключенным в такую оболочку. Эта судьба показалась ей еще отвратительнее, чем само создание. Она хотела отвернуться и не смогла.

Он захлопал своими покрытыми гусиной кожей обрубками-крыльями. Потом внезапно вытянул бледную шею вперед и вниз и широко раздвинул мягкие, резиновые губы. Показались зубы, ровные и белые, и розовый влажный язык. Джейн отпрянула от его пронзительного вопля.