Женское оружие - Елена Кузнецова Страница 40

Множество мелочей, из которых и складывается повседневная жизнь любого поселения, требовали хозяйского глаза, причем именно женского, поэтому Анна отправилась в привычный утренний обход крепости. Вчерашний разговор с сыном и ночные мысли, которые так и не дали ей уснуть, придавали силы и одновременно показывали в новом свете то, что до сих пор казалось обыденным. ТАК она раньше еще не смотрела. Вот и в бане, проверяя, как холопки приготовили отвары да травяные настои для волос, лица и тела, все о том же думала. Даже вспомнила изречение древнего мудреца, которое Мишаня по своему обыкновению как-то к слову привел: «В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли».

«И тело тоже. Одеждой, душой и мыслями мы в другое время занимаемся, а в бане о красоте тела надобно заботиться. Во как — и в бане у нас уроки будут! Может, Арина и с этим помочь сможет? Наверняка ведь бабка ее многому научила. Спрошу при случае…»

За этими хлопотами Анна немного успокоилась, отошла от того приступа ярости, который охватил ее, когда она поняла, с кем ей придется воплощать в жизнь свои ночные мечты. Но, возвращаясь к девичьей, она увидела идущий от псарни десяток во главе с Машкой. Девки сегодня не брели вразнобой, как обычно, толкаясь, пересмеиваясь и переругиваясь, а изо всех сил старались подражать отрокам. Правда, держать строй и шагать в ногу у них получалось пока очень неуклюже, точнее, не получалось совершенно, но они еще издалека приметили боярыню и, чтобы не нарваться на еще большие неприятности, сейчас старались вовсю. Поравнявшись с матерью, Машка, явно пытаясь изобразить выправку и повадку брата, молодцевато скомандовала:

— Десяток, стой! Нале-во! Равняйсь! Смир-рна!

Девки под строгим взглядом наставницы добросовестно попытались замереть в неровном строю. Машка подошла к матери и отчеканила:

— Девичий десяток с утренних работ вернулся! За время работ никаких происшествий не было!

— Ну да, не было! — тут же фыркнула Анька. Свое наказание на сегодня она уже получила и полагала, что бояться ей теперь нечего — второй раз завтрака не лишат, а обед и ужин… так далеко она не заглядывала. — Ты уж все докладывай… урядница.

Остальные, не выдержав, захихикали.

— А чего Демка дерется? — довольно своеобразно доложила сразу надувшаяся и растерявшая всю важность Машка. — По шее… ты же меня старшей назначила на сегодня? Значит, урядницей…

— По шее, значит? За что?

— Так за урядницу как раз! — затараторила неугомонная Анька. — Она с Прошкой спорила из-за Маньки с Полькой. Те щенков своих отпустили с поводков раньше времени, им Машка разрешила. И своего тоже спустила, говорит, им побегать хочется. А Прошка ругаться стал, что непорядок: гадить приучатся везде, надо вести выгуливать в собачий загончик. А Машка и говорит: меня мать урядницей назначила, так я лучше знаю! А тут сзади Демка подошел и дал ей по шее. Говорит, раз урядница, то и огребай за весь десяток.

— И правильно дал, — сдвинула брови Анна. — Это когда я тебя урядницей назначала? А? Такими словами не бросаются! Слышала бы я, еще бы и сама добавила! Урядник — от слова «уряд», порядок. Ты порядок удержала? Демьян — комендант крепости и урядников за непорядок в десятке наказывать имеет полное право. Ты же сама напросилась: если уж берешься командовать, то и отвечать будешь за всех. А за самоуправство и разгильдяйство ты и Манефа с Полиной — без завтрака! Молча-ать! — уже привычно оборвала она задохнувшуюся от обиды Машку. — А сейчас все бегом наверх, чтобы к молитве пристойно смотрелись.

Девицы со всех ног рванулись к дверям, явно опасаясь замешкаться и попасть в ряды наказанных, которые пополнялись сегодня слишком уж стремительно. Только Манька, Полька и совершенно несчастная Машка, никак не ожидавшая от матери такого подарка, понуро тащились следом, шмыгая носами от обиды. Зато Анька почти открыто торжествовала и, улучив момент, не преминула показать сестрице язык.

Анна проводила глазами девчонок и снова почувствовала нарастающее раздражение:

«Обламывать их еще и обламывать. Нет, надо будет с Лешей посоветоваться. Коли желаю хоть чему-то научить, придется еще и науку десятника осваивать».

Однако разговор с Алексеем пришлось отложить — после завтрака надо было проводить вновь прибывших в лазарет. Порядок есть порядок, всех новоселов в крепости должно представить для осмотра лекарке Иулии. Правда, она по строптивости нрава недавно насмерть разругалась с Мишаней и убралась к матери, в Ратное, а в лазарете нынче распоряжался Юлькин помощник Матвей.

«И слава богу! Чем меньше она рядом с Мишей крутится, тем мне спокойнее будет. А что поругались — тоже хорошо, глядишь, рано или поздно надоест ему взбрыки ее терпеть. Все равно она ему не пара. Да он и сам понимает это, уж коли такие планы на будущее строит. И выбирать жену ему придется не по сердцу, а по уму… Дай-то, Господи, чтобы не вовсе уж с негодящим нравом какая попалась. А Мишане… надо присмотреть среди новых холопок, вдовиц молодых хватает, может, найдется ему подходящая… пока-то».

Рожок Дударика пропел команду «Приступить к занятиям», на него тотчас откликнулись голоса урядников, потом раздалось дружное топанье отроков, откуда-то донеслась ругательная скороговорка Сучка… Очередной день жизни Академии покатился по указанной в расписании занятий колее. Анна привычно проверила котел с пищей для отбывающих наказание в темнице (а что там проверять-то — репа да вода) и вместе с Аринкой и ее сестренками пошла в сторону лазарета.

Дед Семен, как выяснилось, уже побывал там с утра пораньше. Осматривать же саму Арину, ее сестер и Ульяну мальчишке, конечно, не позволили бы. Анна-то и пошла с ними как раз, чтобы проследить за этим, а то ведь от Матвея можно было ожидать любой неожиданности, как правило — не самой приятной. Только неприятность, хотя и несколько иного свойства, поджидала их еще по пути — из-за угла прямо на них вышел наставник Глеб. Анна ожидала этого еще вчера, но в хлопотах как-то из виду упустила. Да и предотвратить, к сожалению, была не в силах — ну разве же пропустит обольститель и причина слез чуть ли не половины всех девок и молодух Ратного прибытие в крепость молодой и красивой вдовы?

«Явился не запылился! Сокол ясный, кобель блудливый… Нет, ну где же тут справедливость? Бабу за такое поведение всенепременно потаскухой ославили бы, а если муж в блуде преизряден да удачлив, так даже и гордиться этим может!»

— Здрава будь, Анюта, — голос Глеба, едва только он увидел Арину, сделался каким-то мягким, глубоким и призывно-тягучим, — и ты, Аринушка.

— Глеб! — предостерегающе прикрикнула вместо приветствия Анна. — Даже и не думай!

— А что такое, Анюта? — Глеб вздернул брови в притворном изумлении. — Я что? Я ничего!

И тут же, в полном противоречии со своими словами, выпятил грудь, заложил большие пальцы рук за пояс и окинул Арину масленым взглядом, слегка поводя плечами из стороны в сторону.

— На эдакую красу поглядеть с приятностью вовсе и не грех.