Имяхранитель - Азамат Козаев Страница 40

– Все нити этой темной истории тянутся из дворца и туда же прячутся, – бормотал Иван своему отражению в зеркале, бреясь.

В свою квартиру он так и не вернулся. Уехал в Пантеонию, снял номер в отеле поближе к дворцу. Играть беззаботного туриста оказалось легко. Каждое утро имяхранитель надевал на лицо маску восторженного островитянина, обремененного избытком времени и денег. Перешучиваясь с горничной, коридорным и швейцаром, выходил из отеля. По возвращении вечером говорливый постоялец буквально лопался от впечатлений. Давясь от избытка чувств, выплескивал восторг на окружающих. Дворец императора – что-то невероятное! Картинная галерея – приеду на остров и тоже заведу! Фонтаны – а у нас только море, море, море…

В номере восторг сдирался, будто корка грязи. Имперская сумятица представлялась ему теперь то невидимой паутиной, то огромной событийной воронкой. Из центра мощно тянуло сквозняком, зацепляя всех без разбора. «Пауком» или «глазом тайфуна» представлялся Ивану безликий заговорщик в мундире генерал-адъютанта охранки с аксельбантами и эполетами.

– Во дворец – так во дворец! – буркнул Иван отражению, ожесточенно трущему зубы щеткой, прополоскал рот, умылся, вытерся и покинул туалетную комнату. Достал бумагу, карандаш и засел за писанину.

– Семь тридцать – подвозят почту. – Вертикальную черту, поделенную на двадцать четыре отрезка, Иван заполнял на бумаге значками, понятными ему одному. – Раз в три дня грузовик привозит канцелярские принадлежности – писчую бумагу, корректоры, папки, чернила. В пять утра через южные ворота на задний двор въезжают машины зеленщика, бакалейщика и мясника. В одиннадцать утра и в пять вечера дворец покидают четыре курьерских автомобиля. По одному в финансовую канцелярию, правительство, канцелярию охранного ведомства и его императорского величества собственную канцелярию. В пять утра и три часа дня во дворец въезжают мусоровозы, забирают полные контейнеры и оставляют пустые. Также постоянными пропусками на территорию дворца и во внутренние покои обладают приходящий брадобрей и садовник. Повар, коридорные и горничные никуда из дворца не выходят и живут во флигеле для обслуги. Впрочем, мало кого охраняют столь же истово, как императорского повара. «Повар императора – вне подозрений».

Отрезков, не заполненных четким убористым почерком Ивана, совсем не оставалось, лишь между двенадцатью и тринадцатью часами во дворце наблюдалось некоторое затишье.

– Врач басилевса также не выходит за пределы дворцовой территории. За доставку медикаментов извне отвечает личная канцелярия Василия вкупе с охранкой. – Иван, поджав губы, обозрел результат трехдневного труда. – Неужели зазоры отсутствуют? Что еще не учтено?

Какой-то намек на догадку бился в ритме пульса в самой глубине мозга. Там, где рождаются гениальные прозрения. Бился и просился на язык. Его не нужно было ловить – всего лишь позволить прозвучать.

– Зо-ло-тарь… – пробормотал Иван и огромной пятерней взбил темный чуб. – Золотарь! За все время на территорию не въезжала ни одна ремонтная машина. Неужели во дворце ничто не ломается? Ни стол, ни печка, ни водопровод? Не пора ли на сцену выйти золотарных дел мастеру?

Имяхранитель еще раз внимательно оглядел расчерченный лист бумаги, соединил между собой несколько отрезков и в сомнении закусил губу.

– Фуксиновая галерея, коридор, буфет. Комната охраны, уборная, помещение гида. Запасник, Красная галерея… Стоп! Запасник!

Трудно подозревать монарха, даже самого плохонького, в наплевательском отношении к собственному имуществу. Потому Иван смело предположил, что дворцовый камергер – крепкий управленец и рачительный хозяин. Из какового предположения в свою очередь сделал неоспоримый и естественный вывод: запасник оборудован так, как и должно быть обустроено хранилище императорских сокровищ. То есть в нем заведомо имеется система вентиляции, которая нагнетает в запасник сухой и охлажденный воздух. И, само собой, присутствует черный ход на случай пожара. Куда он может выходить, если не во внутренний двор?

Осталась сущая малость. Найти контору, которая скоро получит нового работника.

Иван сел за линзу, коснулся главной тильды и углубился в справочные лабиринты. Нива столичной ассенизации оказалась распахана и унавожена на совесть (от собственного каламбура настроение сразу поднялось). Несколько десятков учреждений в городе готовы были по малейшему сигналу заказчика окунуться в работу «с головой». Руководствуясь одной интуицией, Иван отбраковал добрую половину «товариществ» и «обществ». Еще раз уполовинил список по сроку добросовестной работы. Не меньше пяти лет. Отбраковал товарищества без средств передвижения. Вычеркнул золотарей, никогда не имевших дела со сплавной канализацией. И, в конце концов, остался с раскладкой из трех карт на руках.

Решила его выбор случайность. Одна из контор скромно упомянула, что в числе клиентов имела имперскую охранную канцелярию. Двор в качестве клиента не упоминался никем – это считалось у золотарей Пантеонии дурным тоном. (Возможно, чувство меры в превознесении собственных добродетелей привила золотарям именно охранка.) Резонно предположить, что для императорских нужд использовалась уже проверенная контора.

Отсутствие помощника, на чьи плечи можно было переложить часть забот, Ивана не тяготило совершенно. Он привык к одиночеству. Обыкновение рассчитывать только на себя подстегивало лучше плети и не давало распуститься. Собственное зеркальное отражение в качестве собеседника устраивало имяхранителя как нельзя лучше.

– Брат мой, – мрачно проговорил Иван, замерев перед зеркалом с бритвой, – прогнило что-то в нашем королевстве. Повсюду зловонные груды разлагающихся отбросов. Стало быть, добросовестному чистильщику во дворце самое место. Пусть нас туда и не звали. Добрый совет приходит сам.

Три дня до полной луны

Искомое товарищество располагалось в южной части города, в неприметном здании, как нельзя более подходящем для общества означенного профиля. Ничего особенного, взгляду не за что зацепиться – серый особнячок с гаражом, складом инвентаря и помещением для делопроизводства. Время от времени из ворот выезжали автомобили с закрытыми кузовами и с той же периодичностью возвращались.

– Что угодно? – толстомордый одноименный, остановивший Ивана на пороге, с церемониями не мудрил.

– На работу принимаете?

Толстомордый оглядел Ивана с ног до головы, что-то прикинул в уме (даже глаз прищурил – считал, видно) и уважительно резюмировал:

– Здоро-о-ов!

– Есть маленько, – улыбнулся имяхранитель. – Так берете?

– Да взять-то – возьмем. Но ведь сбежишь через месяц-другой.

– Вам-то что? Лишь бы с собой ничего не унес!

– Что от нас унесешь – нигде не спрячешь!

Оба захохотали. Контакт налаживался.

В конторе Иван заполнил формуляр, расписался, получил на складе спецодежду и предписание явиться завтра на работу. Сам попросился в вечернюю смену. Просьбу без проволочек удовлетворили. Золотарь – он что брандмейстер, покой ему только снится. Именно поэтому бывалые золотари предпочитают спать как раз ночью.