Огонь испепеляющий - Александра Князева Страница 40

— Видишь, как он соскучился? Хочет поскорее показать тебе нашего нового жильца.

— Надо же, — усмехнулся Дима, — и кто у нас сегодня?

— Пойдем! Он прекрасен! Я долго выбирала между породой Лузитано и Морган, но все же последняя победила.

— Какой масти? — заинтересованно спросил мужчина.

— Вороной, — с готовностью ответила Марика, открывая дверь конюшни. — Вот он!

Лошадей Дима никогда особенно любил, скорее, спокойно относился к факту их существования. Но при виде нового жителя конюшни даже он поймал себя на мысли, что ими стоит восхищаться: крупный черный жеребец с длинной гривой и необычайно умными глазами, увидев нового человека, переступил с ноги на ногу, не сводя взгляда с Димы. Новая хозяйка поместья Озерного поспешила вывести его из стойла на улицу, чтобы показать его по всей красе. Масть действительно была очень красивой, переливалась на солнце. Видно было, что за ним тщательно ухаживали.

— Сдаюсь, — поднимая руки вверх, ухмыльнулся Дима. — Он меня покорил. Как назвала?

— Брего. И ты знаешь, чем больше я смотрю на него, тем яснее понимаю, что не смогу его отдать. Он будет мои любимчиком.

Кай, услышав такое, укоризненно взглянул на Марику. Она это заметила и поспешила исправиться:

— Прости, моя радость. Ты же знаешь, что никого сильнее полюбить я не смогу. Ты навсегда в моем сердце.

Потянувшись, поцеловала пса в мокрый нос, а он смешно чихнул. Покачав головой, девушка взглянула на друга. Дима поежился, ибо такой взгляд он знал прекрасно: у Марики появилась идея. И она сделает все возможное, чтобы претворить ее в жизнь. Медленно иномирянка подошла к мужчине и взяла его под руку:

— Дима, у меня есть мысль.

— Мне уже страшно, — сказал он, но появившаяся на губах улыбка говорила об обратном.

— Да ты что? — удивилась Марика, а глаза ее смеялись.

— Я весь твой, слушаю.

Девушка после небольшой паузы сказала:

— Давай прокатимся!

Тут Дима удивился по-настоящему:

— Ты что! Я не умею. И не хочу.

— А я здесь зачем? Научим, Диам, не переживай.

Так она иногда называла его в память о том времени, когда друзья выхаживали ее. И устоять мужчина не мог. Поворчав для порядка, он все же дал себя уговорить. Признаться, ему давно хотелось хотя бы попробовать.

— Я готов! Пошли.

Марика придирчиво осмотрела серый костюм-тройку, который сидел на Диме как влитой, и темно-коричневые ботинки — не самый лучший наряд для обучения верховой езде.

— Марш переодеваться! — приказным тоном сказала девушка, подмигнув. — Костюм оставишь для работы, а здесь ты будешь отдыхать.

Мужчина слегка поклонился:

— Слушаюсь, моя королева.

— Перестань ты! — замахала на него руками ведьма.

— Чего? У вас же так?

Тень, набежавшая на ее лицо, в очередной раз доказала мужчине, что воспоминания болезненны до сих пор. Но прощения он не успел попросить, ибо Марика ответила:

— Нет. В Арденне правит Император.

Первое время после воскрешения я пребывала в какой-то прострации. Да, я сожгла свою одежду, и мне стало легче, но долго это не продлилось. Дима и Ваня поддерживали меня, как могли, но я прекрасно понимала, что им не под силу вырвать меня из этого состояния. Мне снова казалось, что я заперта в камере, и выхода не найти, только на этот раз это не замок тара, а странный мир со своими законами. Здесь люди воевали, чтобы убивать, а не ради победы и защиты; здесь правили животные инстинкты в угоду низменным удовольствиям, а не разум и совесть; здесь паутина, превращающая счастье в ничто, становилась все больше и больше. Чем больше я видела, тем лучше понимала, что не может здесь быть магии: ей нужна чистота и благодатная почва. Мир людей не мог этого дать.

Как бы ни было мне плохо, понимала, что мне долго придется жить здесь, а возможно, и свыкнуться с мыслью, что в Родаан мне не вернуться. Я старалась тщательно защитить свой разум от подобных мыслей, ведь они не помогали. В минуты отчаяния я просыпалась среди ночи от своих же криков и тихого поскуливания Кая, который не покидал меня ни на минуту. Тогда мы долго сидели рядом, обнявшись, а его шерсть впитывала мои непрошеные слезы. Однажды я почувствовала, что падаю куда-то, не могу двигаться и дышать. Остро ощутив, что сама не справлюсь, мысленно позвала пса, моего верного защитника. Каким-то непостижимым образом он почуял это и, когда не получилось меня разбудить, прокусил мне руку. Боль вернула меня, и я резко села на кровати, тяжело дыша.

— Спасибо, — хриплый голос принадлежал мне.

Маламут мотнул головой, принимая благодарность, и ткнулся носом в окровавленную ладонь. Я слабо улыбнулась, погладив его здоровой рукой по голове:

— Боль помогла. Ты спас меня, Кай.

Странно, но после этого случая тягучие ощущения во сне пошли на спад, и вскоре я наконец смогла спать спокойно. Должно быть, время сделало свое дело, и мир начал принимать меня, ведьму, родившуюся вне его пределов, лишившуюся сил; мне же никогда не принять его до конца. Этот момент стал переломным. Очень ясно увидев это, я ощутила странное спокойствие. Мне не надо доказывать, что я достойна быть частью закрытого измерения, мне надо просто жить, сохраняя надежду на возвращение. Кто знает, что случится завтра? Я должна была умереть в огне, но Безликий даровал мне новую жизнь. И я договорюсь со временем, чтобы найти такие необходимые для себя ответы.

Вспомнив отца и его конюшни, я предложила эту идею Диме, и он радостно согласился. Моя благодарность этим людям безмерна, ибо они смогли понять меня и принять, как свою. Они внушали уважение. Иван лечил людей, был более сдержанным по сравнению с Диамом. Чем больше я узнавала их, тем лучше понимала, что мои первые предположения верны: на Родаане хозяин Кая стал бы оборотнем, а Ваня — магом. Они помогли построить мне судьбу на руинах, и теперь я сделаю все, чтобы отплатить им тем же. К счастью, моя идея с лошадями возымела успех, и люди пошли ко мне, желая научиться ездить верхом. Признаюсь, каждый день я вспоминала отца и его уроки, когда он рассказывал, как надо ухаживать за лошадью. Постепенно дело развивалось, а слава намного опережала меня. Было ли это магией? Нет. Было ли это признанием со стороны чужого для меня мира? Возможно. Но нельзя отрицать того, что мне стало легче дышать. Никто не мог вырвать меня из этой пучины отчаяния. Только я сама.

Дима, нечаянно затронув болезненную для меня тему, хотел извиниться, но я справилась с собой.

— Нет. В Арденне правит Император, — сказала я и, помолчав пару минут, добавила: — А теперь переодеваться! Спортивны штаны, байка вполне подойдут.

Мужчина приложил руку ко лбу. Кажется, здесь так отдавали честь дознавателям.

— Уже бегу.

С этими словами он направился к дому, а Кай, который каждый раз не мог нарадоваться на хозяина, помчался за ним. Ведь человеку нужна помощь! Только пес поможет снять пиджак, только пес. Но на пороге он обернулся, вопросительно на меня взглянув. Я улыбнулась, давая понять, что со мной все в порядке.